Гибель империи. Российский урок

Клевета против него, распространяемая с завидной системностью и в громадных масштабах, была одним из самых действенных инструментов по расшатыванию государственного строя, дискредитации власти, низвержению престижа Императора и Императрицы.

Почему в Царской семье его принимали? Мы знаем о способностях этого человека останавливать болезнь наследника. Но были и другие факторы, заставляющие серьезно задуматься. Распутин являл собой действительно неординарного человека. Мы уже читали его предвоенное пророческое письмо к Государю о бедах, грядущих на Россию в случае войны с немцами.

Более подробно об этом человеке можно узнать из обстоятельной научной биографии, написанной ректором Московского литературного института, писателем Алексеем Варламовым[251].

Григория зверски убили. «Когда в столице узнали об убийстве Распутина, все сходили с ума от радости; ликованию общества не было пределов, друг друга поздравляли: “Зверь был раздавлен, – как выражались, – злого духа не стало”. От восторга впадали в истерику», – вспоминала фрейлина Императрицы Анна Вырубова[252].

А. А. Вырубова

«Прогрессивное общество» увлеченно впитывало и разносило любые сплетни, дискредитировавшие Императорский дом. «Сегодня мы распускаем слухи на заводах, что Императрица спаивает Государя, и все этому верят!»[253] Подобные свидетельства можно приводить до бесконечности. Результатом этой кипучей многолетней работы стала всеобщая утрата доверия к Императору и его правительству, вообще к людям, несущим крест государева тягла, бремя исполнения реальных дел.

У меня есть друг – Зураб Михайлович Чавчавадзе. Его семья принадлежит к древнему грузинскому княжескому роду и к высшей русской аристократии. Мама Зураба – Мария Львовна Чавчавадзе, накануне революции еще подростком жившая с семьей в Царском Селе, рассказывала мне, что помнит, как в 1916 году к ним в гости зашла соседка, великосветская дама, и за чаем высказалась: «Ну, когда же эти мерзавцы освободят нас от своего присутствия?!» Мать Марии Львовны удивилась: «Простите, кого вы имеете в виду?» – «Этих… Романовых!» И тогда хозяйка дома встала и произнесла: «Я попрошу вас оставить мой дом и больше не посещать нас». После этого разговора члены семьи князя Чавчавадзе стали изгоями в Царском Селе! Им объявили бойкот. С ними перестали общаться почти все великосветские знакомые.

М. Л. Чавчавадзе

Император Николай II, конечно же, понимал, что в политике всегда присутствуют ложь, лицемерие, корыстные интересы. Он знал цену и аристократии, и буржуазии, и своим союзникам. Но чего он не мог представить, так это уровня тотальной лжи и клеветы, которая будет обрушена на него. Как человек искренних религиозных и этических принципов, он поражался злобному, убийственному по отношению к Родине поведению просвещенного общества. Кроме того, идеализируя народ, он был уверен, что клевета, извергаемая прессой, настолько нелепа и чудовищна, что разумные люди этому просто не поверят. Опровергать же сплетни он считал ниже своего достоинства. Но Император ошибался. Самая грязная ложь и самая нелепая клевета принимались охотно, причем во всех слоях общества – от крестьян, рабочих и солдат до членов царствующей династии.

«Прогрессивное общество» было беспощадно, подливая масло в огонь будущего пожара. Публично и бесцеремонно они провозглашали: «Лучше проиграть войну, чем Романовы!» Уже через день после выступления Милюкова с его «глупость или измена» другой депутат, Василий Маклаков, провозгласил в своем думском выступлении: «Наше правительство сейчас парализует, обессиливает силу целой России… Старый режим и интересы России теперь разошлись, и перед каждым министром стоит дилемма: пусть он выбирает, служить ли России или служить режиму, служить тому и другому так же невозможно, как служить Маммоне и Богу […]. Мы заявляем этой власти: либо мы, либо они. Вместе наша жизнь невозможна»[254].

(Помните, как Маклаков в дальнейшем сделал для самого себя ошеломляющее открытие, о полной неспособности «революционных кумиров общественности» к управлению страной? С этих слов начинается глава «Запоздалое раскаяние».)

Несомненно, накануне и во время войны правительство России возглавляли далеко не такие выдающиеся деятели, как Петр Аркадьевич Столыпин или Сергей Юльевич Витте. Но царские чиновники предреволюционного времени в целом сумели создать условия для победы в военной и гражданской промышленности. Без каких-либо чрезвычайных мер обеспечили более чем сносные условия жизни для мирного населения. У правительства императора Николая II не получилось только одной «мелочи» – избежать революции.

Государь Николай Александрович был самодержцем, он отвечал за свой народ и за свою страну. Мы почитаем его как святого за его христианскую жизнь в период заточения. Отдаем должное его выдающемуся государственному таланту, поразительному терпению, жертвенной любви и преданности своему народу, его вере. Это был поистине удивительный человек и, быть может, самый трагический из русских государей.