Гибель королей

На сборы ушло некоторое время. На сборы всегда уходит некоторое время. Надо оседлать лошадей, надеть кольчуги, достать из хранилищ знамена, и пока королевские гвардейцы занимались всем этим, я с Осфертом отправился в Святую Хедду.

Аббатиса Хильдегит была вся в слезах.

– Он сказал, что Этельфлэд нужна в церкви, – объясняла она мне, – что вся семья должна вместе молиться о душе отца.

– Ты ничего плохого не сделала, – успокоил я монахиню.

– Но он увез ее!

– Этельвольд не причинит ей вреда, – заверил я ее.

– Но… – Она замолчала, и я догадался, что Хильдегит вспоминает свой позор многолетней давности, когда ее изнасиловали даны.

– Она дочь Альфреда, – напомнил я, – и ему нужна ее поддержка, а не неприязнь. Ее помощь дает ему легитимность.

– Но Этельфлэд заложница, – пробормотала Хильд.

– Да, и мы вернем ее.

– Как?

Я дотронулся до рукояти Вздоха Змея и повернул меч так, что Хильд стал виден серебряный крест, вставленный в набалдашник, тот самый, который она давным-давно подарила мне.

– С помощью вот этого, – сказал я, имея в виду меч, а не крест.

– Тебе не следовало бы появляться с мечом в монастыре, – с наигранной суровостью произнесла она.

– Я многого не должен делать в монастыре, – хмыкнул я, – но все равно это делаю.

Она вздохнула.

– Чего Этельвольд надеется достичь?

Ответил Осферт:

– Надеется убедить сестру в том, что королем должен быть он. А еще, что та уговорит господина Утреда поддержать его. – Он посмотрел на меня и в этот момент стал поразительно похож на своего усопшего отца. – У меня нет сомнений в том, – сухо добавил Осферт, – что он пообещает каким-нибудь способом сделать возможным брак между господином Утредом и госпожой Этельфлэд, а в качестве дополнительной приманки посулит трон Мерсии. Он хочет не просто поддержки госпожи Этельфлэд, ему необходима еще и поддержка господина Утреда.

Я об этом не думал, и его слова застали меня врасплох. Были времена, когда мы с Этельвольдом дружили, но то было давно, в годы нашей юности, когда мы вместе негодовали на Альфреда за то, что он помирил нас. С возрастом негодование Этельвольда переросло в ненависть, мое же – обратилось в вынужденное восхищение, так что дружбы между нами давно уже не было.

– Он дурак, – сказал я, – и всегда был дураком.

– Причем безнадежный дурак, – согласился Осферт, – но этот дурак знает, что сейчас ему выпал последний шанс заполучить трон.

– Он не дождется моей помощи, – пообещал я Хильд.

– Просто верни ее сюда, – попросила она, и мы отправились выполнять ее просьбу.

Наша маленькая армия выдвинулась на запад. Ее костяком были королевские гвардейцы во главе со Стеапой, и к ним присоединились все воины Винтанкестера, имевшие в собственности лошадь. День был ясным, небо очистилось от туч. Мы ехали по землям Южного Уэссекса, где в лесах и на пустошах обитали олени и дикие пони и где на влажной почве хорошо отпечатались следы банды Этельвольда. Эдуард ехал чуть позади авангарда, его сопровождал солдат, несущий королевский штандарт с белым драконом, отец Коэнвульф, заткнувший длинные полы своей рясы под седло, и еще два олдермена, Этельнот и Этельхельм. Этельреду тоже пришлось поехать: он не мог не участвовать в экспедиции, которая отправилась спасать его жену, но он и его сторонники держались поближе к арьергарду, подальше от меня и Эдуарда. Меня не покидала мысль, что нас слишком много и хватило бы полудюжины человек разобраться с таким идиотом, как Этельвольд.

По пути к нам продолжали присоединяться люди. Они покидали домашние очаги, чтобы встать под королевский штандарт, и вскоре мы уже насчитывали три сотни всадников. Стеапа высылал вперед разведчиков, но от них не было никаких вестей, и это означало, что Этельвольд поджидает нас за стенами своего поместья. В какой-то момент я пришпорил коня, съехал с дороги и поднялся на холм, чтобы оглядеть окрестности. Эдуард поспешил за мной, оставив свою охрану позади.

– Мой отец, – сказал он, – говорил мне, что я могу доверять тебе.

– Ты сомневаешься в его словах? – спросил я.

– А вот моя мать говорит, что тебе нельзя доверять.

Я расхохотался. Эльсвит, жена Альфреда, всегда ненавидела меня, и это чувство было взаимным.

– Твоя мать никогда не любила меня.

– А Беокка говорил, что ты хочешь убить моих детей, – с упреком произнес он.

– Это не мое решение, господин, – возразил я, и он удивленно уставился на меня. – Твоему отцу, – продолжал я, – следовало бы перерезать Этельвольду горло еще двадцать лет назад, но он этого не сделал. Твои главные враги, господин, не даны, а близкие тебе люди, жаждущие твоей короны. Твои незаконнорожденные дети станут проблемой для твоих законнорожденных сыновей, но это не моя проблема. Она твоя.