Гибель красного атамана

– Я грабителем никогда не был!– вскипел Голубов. – Я взял себе лишь коня вороного Каледина, как военный трофей. Имею право! Порядок наведу! Я вернусь за тобой, Анатолий Михайлович, – пообещал, уходя Голубов.

Но через два дня, 17 февраля пришёл приказ от председателя совета народных комиссаров Донского областного Военно-революционного комитета и комиссара по военным делам подхорунжего Лейб-гвардии 6-й Донской батареи Подтёлкова о переводе Назарова, Волошинова и ещё пять человек в Ростов, который стал центром управления Донской Области.

– Зачем? – не понял урядник.

– Боятся, – сказал Назаров, – Ростов город рабочий, там Подтёлкову спокойней, чем в казачьем Новочеркасске.

– Ничего вы с ними не сделаете? – задал наивный вопрос урядник командиру красногвардейцев, состоявшему в основном из шахтёров.

– Приказано доставить в Ростов, – равнодушно ответил командир красной гвардии.

– Что бы ему ни приказали, – спокойно сказал Назаров, – он тебе всё равно не скажет, господин урядник. Прощайте, господа, – поклонился он остающимся офицерам и направился к выходу.

Арестантов усадили на телеги. «Вроде и правда в Ростов» – подумал урядник и перекрестил с крыльца гауптвахты телеги с арестантами.

Телеги заскрипели к дороге на Ростов, сзади трое верховых красных казаков. Но далеко не уехали. Сразу за городом в Краснокутской рощи у оврага остановились. Арестантов высадили.

– Ну вот, – сказал генерал Груднев, – большевики в своём репертуаре. Сказали бы честно, что на расстрел везут.

– Боятся, – сказал Назаров. – Сказать боятся, нас боятся, своего народа тоже боятся: а вдруг обман раскроется.

Их, семь человек, построили лицом к дороге спиной к оврагу, раздели до исподнего. Красногвардейцы толпились напротив. В основном это были шахтёры из городка Александровск-Грушевский ещё толком не побывавшие в боях, не привыкшие к виду смерти и не привыкшие убивать. А тут сразу расстрел! Стрелять в безоружных людей им не хотелось. Вот они и толпились, переговаривались между собой, курили, тянули время.

– Это враги нашей родной Советской власти! – взывал к их совести командир.

С ним соглашались, но в шеренгу никак не могли построится.

– А дисциплина у вас, в красной гвардии, не очень, – насмешливо сказал атаман Назаров.

Красный командир зло посмотрел на него и ничего не сказал, отвернулся.

– Мы тут раньше замёрзнем, господа, чем нас расстреляют, – сказал Назаров, – я приму команду на себя этими горе-солдатами с вашего разрешения.

– Сделайте одолжение, господин атаман, – ответил генерал Исаев.

– Красногвардейцы, – обратился к шахтёрам атаман Назаров, – вам ещё много предстоит расстреливать. Привыкайте. Итак. Слушай мою команду! – голос его зазвенел, приобрёл силу, красногвардейцы напряглись.

– Стройсь! – раздалась команда Назарова и шахтёры выстроились в шеренгу.

– Готовсь!

Красные упёрли приклады винтовок в плечо.

– Цельсь! Стрелять как казаки! Вы на казачьей земле.

Он поднял вверх правую руку и сделал отмашку:

– Пли!

Раздался дружный залп и казаки упали в овраг. Красногвардейцы облегчённо вздохнули, многие перекрестились.

Телеги заскрипели по дороге к Ростову.

Войсковой старшина Волошинов оказался тяжелораненый. Он поднялся и направился в Новочеркасск. С трудом добрался до первого дома и попросил хозяйку сообщить его родным, обещал вознаграждение. Дальше крыльца она его не пустила, дала только воды напиться. Он так и провалялся босой и раздетый на морозе. Утром у дома стали собираться любопытные взглянуть на бородатого, огромного, раздетого мужчину на крыльце дома. Хозяйка решила сама сообщить большевикам, а не ждать когда на неё донесут.

Прискакали три казака. Один из них, не слезая с коня, вскинул винтовку и выстрелил в Волошинова, попал в грудь. Тело привязали за ноги верёвкой и поволокли к месту казни, там его бросили. Зеваки сопроводили казаков до оврага и потом с интересом рассматривали трупы расстрелянных. Волошинов вдруг приподнялся на руках и сел ничего не соображая. Кто-то побежал за патрулём. Вскоре подошли трое вооружённых рабочих. Патрульный достал наган и выстрелил Волошинову в лицо. Пуля раскроила череп, председатель войскового Круга умер.

Голубов, узнав о расстреле атамана, примчался в Ростов к Подтёлкову.

– Зачем, Фёдор Григорьевич? – кричал он. – Казаки того и гляди восстанут! Большевики залили кровью весь Новочеркасск!

– Плевать мне на казаков, – спокойно сказал бывший подхорунжий. – Утихомирим!

– Порядок должен быть, законность, а не анархия!

– Будет. Советской власти всего четыре месяца. Наведём порядок. Дай срок.

– Но расстреливать без суда и следствия …