Гибель красного атамана

– Тебе, что жалко офицеров? – удивился Подтёлков. – Ещё недавно гутарил, что всех офицеров надо уничтожить. Что передумал, Николай Матвеевич? Зря! Не нужны Советской власти офицеры и казаки ей без надобности. Не сегодня-завтра грядёт Мировая революция! Мир будет на всей земле! А войны не будет! Эта война последняя. Будем пахать, сеять, детишек растить. Ты понимаешь, Никола, какая счастливая жизнь наступит! Не нужны будут ни солдаты, ни казаки, ни офицеры. Нечего жалеть! От этих генералов одно беспокойство. Им при Мировой революции делать-то нечего будет, вот они и мутят!

Голубов окончательно понял, что с большевиками ему не по пути. Его всегда коробило от имени Фёдор, а Подтёлкова он искренне ненавидел. Голубов ускакал в Новочеркасск наводить свой казачий порядок, но открыто рвать с большевиками пока не стал.

Упрекал Голубов караул гауптвахты, что допустили расстрел атамана, на что те ответили:

– Если бы знали, что атамана нашего на расстрел уводят, не за что бы ни допустили.

– Теперь гутарят, что при попытке к бегству, – злился Голубов.

– Какое бегство? – удивился урядник. – Три генерала еле ноги передвигали. А три конных казака их сопровождали. Что, догнать не смогли?

– Надо же как-то оправдаться в беззаконии, – в голосе Голубова слышалась досада.

«А с другой стороны, – думал он, – может оно и к лучшему. А оставили бы Назарова атаманом? Что б я делал?»

На следующий день, 19 февраля по-старому, напротив гауптвахты появилась огромная толпа революционных солдат. Они всё прибывали и прибывали, заполняя собой Платовский проспект.

В это время – двенадцать часов дня – происходила смена караула: казаки 10 Донского полка меняли казаков 27 Донского полка. Одновременно на гауптвахте оказались казаки обоих караулов и два урядника.

Урядник 27 Донского полка, не успевший сдать караул, взял командование двумя караулами на себя. Трубач протрубил тревогу, казаки выстроились в цепь, урядник 10 Донского полка направил на толпу пулемёт. Казаки всё это проделывали спокойно, размеренно, как на учениях.

Красногвардейцы, бывшие фронтовики, прекрасно знали, что такое пулемёт, бьющий в упор. Толпа остановилась, наступила тишина. И в этой тишине отчётливо раздавались команды урядника:

– Зарядить винтовки! Пулемётчики вставить ленты. Патрон боевой.

Задние ряды, не понимая, что происходит, напирали, передние ряды колыхались.

– Винтовки на плечо! – отчётливо раздалась команда, и в толпу: – Шаг вперёд, открываю огонь.

Толпа глухо зароптала.

– Что надо? – спросил урядник.

Раздались нестройные, злобные выкрики.

– Ни чего не понимаю! Вышлете парламентёров!

Через некоторое время к нему через проспект направилось три человека.

– Выдайте нам контрреволюционных офицеров! – сказал один из них.

– Таковых не имею! – чётко произнёс урядник.– На расправу с гауптвахты не выдам ни одного человека! Жить хотите – расходитесь, – добавил он, указывая на пулемёт.

Парламентёры ушли, донесли слова урядника до толпы. Опять злобные выкрики.

– Всех не перестреляете! – раздалось из толпы. – У нас тоже ружья есть.

– Михей, – сказал урядник 27 полка, – а ну-ка возьми этого умника с ружьём на прицел. Дёрнется – меж глаз ему залепи.

Красногвардеец почувствовал, как прицел винтовки нашёл точку у него меж бровей, это место аж зачесалось. Как фронтовик, он понимал, что с полста метров, казак точно не промахнётся. И ему стало как-то не по себе. Остальным, впрочем, тоже. Никто не хотел получить пулю в живот ради сомнительной забавы растерзать живых офицеров. Многие из толпы понимали, что казаки по существу правы, защищая своих командиров, с кем делили фронтовые будни. Толпа потихоньку стала расходиться, пока не иссякла вся.

Урядник 27 Донского полка облегчённо вздохнул:

– Трубач – отбой!

Караул 27 полка на всякий случай покинул гауптвахту только к вечеру.

Военно-революционный комитет в Ростове этому инциденту не придали большого значения, делая вид, что ничего особого не произошло. Но для себя отметил, что Голубов, с таким настроением у казаков, очень быстро наведёт порядок не только в Новочеркасске, но и во всей Области Войска Донского и без большевиков вполне обойдётся. Пришлось временно отказаться от преследования Добровольческой армии Корнилова и кинуть красную гвардию в Новочеркасск.

Голубовцы были вытеснены из Новочеркасска. Их, так сказать нейтрализовали, формально они ещё считались красными. Сам Голубов ушёл в Сальские степи. «Ищет союз с атаманом Поповым» – гадали казаки.

Не без этого. Он понял, что красным атаманом ему не стать. В последней телеграмме реввоенсовету товарищ Ленин рекомендовал в Области Войска Донского устраивать Советы, а не традиционный казачий Круг. Впрочем, о Круге, товарищ Ленин возможно и не подозревал.