Гибель Лю Шаоци

В начале июня 1966 г. по указанию Лю Шаоци был разослан циркуляр ЦК КПК, в котором определялся порядок проведения «культурной революции». Согласно этому документу запрещалось публичное обсуждение вопросов, поднимавшихся в ходе движения и касавшихся непосредственно работы данного учреждения, вне его стен; подчеркивалась необходимость соблюдать секретность; содержалось указание «не покидать рабочие места» и т. п.

Иначе говоря, Лю Шаоци стремился к тому, чтобы «культурная революция» проводилась организованно, в привычных рамках, при сохранении сложившейся системы руководства в руководящих учреждениях партии. Он полагал, что каждая партийная организация должна проводить эту кампанию как бы внутри себя, самостоятельно и отдельно от других организаций, от внешней среды. Он предложил также направить в высшие учебные заведения Пекина, где парткомы были к тому времени уже разогнаны, партийные рабочие группы, созданные вышестоящими партийными организациями, с тем чтобы разобраться в обстановке на местах и, действуя от имени вышестоящих органов в духе демократического централизма, навести порядок в каждом конкретном учреждении.

В начале июня 1966 г. Лю Шаоци прилетел из Пекина в Ханчжоу, где в то время находился Мао Цзэдун, и доложил о ситуации. Председатель ЦК КПК ушел от прямого ответа на вопрос о своем отношении к предложению направить упомянутые рабочие группы, однако поручил Лю Шаоци решать вопросы, возникающие в ходе «культурной революции», исходя из складывавшейся обстановки[48].

После возвращения из Ханчжоу Лю Шаоци представлял себе дальнейший ход «культурной революции» следующим образом: «культурная революция» должна иметь три этапа — этап борьбы, этап критики и этап преобразований; предполагалось, что к концу июня 1966 г. борьба завершится, в июле должен наступить этап критики; в сентябре должен начаться этап преобразований; к концу декабря можно будет устранить все недостатки. Таким образом, Лю Шаоци вел дело к завершению всей кампании к концу 1966 г., но очень скоро он столкнулся с быстро развивавшимися новыми тенденциями в процессе «культурной революции».

Итак, с самого начала при развертывании «культурной революции» выявилось различие в отношении Лю Шаоци и Мао Цзэдуна к форме проведения этой политической кампании, что, конечно, было связано с более существенными расхождениями.

Мао Цзэдун постоянно заботился о сохранении за собой высшей власти в партии и в стране. Он сознавал, что за полтора десятилетия существования КНР он сам, руководимые им партия и государство, а точнее подчиненный ему партийный и государственный аппарат, совершили так много и таких серьезных ошибок, если не сказать преступлений, что это вызвало у населения страны скрытое и все более нараставшее недовольство партийными и государственными чиновниками и вождями страны и партии, включая его самого. Особенно напряженным положение стало, как Мао Цзэдун, очевидно, полагал, после таких провалов в политике, случившихся по вине его самого и его аппарата, как «большой скачок» и движение за создание «народных коммун».

Мао Цзэдун мучительно искал пути исправления ситуации в выгодном для себя направлении. В конечном счете он пришел к мысли о необходимости переломить настроение населения, изменить образ мышления народа (а это он и именовал вэньхуа, т. е. «культурой»), как бы заново осуществить еще одну революцию и переориентировать страну на выполнение новых задач, поставленных партией и ее вождем.

Для этого Мао Цзэдуну потребовалось не только обратить недовольство и гнев народных масс против всего бюрократического аппарата, но и поставить себя как бы вне этого аппарата, возглавив руководимые отобранными им самим доверенными лицами новые, формально внепартийные молодежные и другие организации, которые предназначались для проведения кампании критики партийных и государственных чиновников.

По существу, Мао Цзэдун замыслил тогда представить дело так, будто он сам выступает против своей же, но «отставшей от жизни» и «забюрократизировавшейся» партии, чтобы, избавившись от многих ее руководителей, в том числе и Лю Шаоци, возродить ее в новом качестве. Для этого Мао Цзэдун именно против них обращал гнев народа, в сущности вызванный в первую очередь просчетами его собственной политики; хотя, конечно, вся партия, все ее руководители, в том числе и Мао Цзэдун, и Лю Шаоци, несли ответственность за те страдания, которые принесли китайскому народу идеи Мао Цзэдуна, «большой скачок» и «народные коммуны».