Гибель отложим на завтра. Дилогия

— Почувствовал: что-то творится, — усмехнулся мужчина. — Вот и пришел узнать, не твоих ли могущественных ручек это дело.

— А ты до сих пор ничего не знаешь? — воскликнула она. — О, тут такое творилось! Многие проснулись. Даже величайший!

— Аркхерун-Тоги? — удивился Видольд.

— Даже он, — кивнула Шаазар. — Но я ни при чем. Разве что слегка поспособствовала. Но все равно ничего не вышло.

— А что должно было выйти?

— Ну как же — гибель мира! И меня вместе с ним.

— Безумие богов! Ты опять за свое, старая? Чего тебе спокойно не живется? Но давай уж, рассказывай по-порядку, раз начала.

— Вот еще! — фыркнула Шаазар. — Сам загляни. Ты же открыл взор. Вот и смотри.

Видольд замолчал, его глаза полыхнули ослепительным белым пламенем. Прошло всего ничего, когда он ошеломленно пробормотал:

— Поражен…

И воскликнул:

— Да яйца Ханке! Я вообще никогда такого не видел!

— Вот-вот, — снова хихикнула Шаазар. — Представляешь, как близка я была к своей мечте? Но в извечной борьбе в этот раз, увы, проиграл Хаос. И я вместе с ним. Проклятые близнецы! Все испортили! Спасают, спасают, каждый мир спасают, пропади они пропадом. Быстрее бы уже этот их круг замкнулся.

— Я вообще не понял кто они такие…

— Я тоже не совсем поняла. Но кое-что уловила, ведь я давно уже наблюдала за этой игрой сил.

— И?

— Ну, я, конечно, попробую объяснить. Однако это все так сложно, — она поморщилась. — Они появились тысячи жизней назад в каком-то далеком мире. Тот мир должен был умереть, сгореть в Пламени Творения, и возродиться заново.

— Это я и так понял. Давай без подробностей.

— Э, нет, захотел слушать, так слушай.

— Валяй уже, — махнул рукой Видольд.

— Я не знаю, какими силами обладали эти вроде бы обычные смертные. Но — будь проклята их любовь — не захотели умирать и расставаться друг с другом. Не знаю, какой страшный обряд они провели, чтобы сохранить свой мир и друг друга. Но обряд действительно был страшным. И мощным. Как мертвеца оживляют, превращают в тупое ходячее тело, так и они оживили этот свой мир. Он не погиб, но и не переродился. Дух покинул его, он начал медленно, неотвратимо загнивать. А эти двое умерли заурядной смертью от старости, но при этом обрекли себя на долгие, почти бесконечные скитания. Теперь их кидает из мира в мир, каждый раз в новых обличьях, лишенных памяти, пока…

— Не продолжай, я понял, — отмахнулся Видольд. — Какие-то хранящие силы играют ими. Глупцы оказываются в мирах, которым грозит опасность. Хотят исправить последствия своей дурости, убить то, что должно было умереть когда-то давно. Но вместо этого спасают. Вот уж насмешка Непознаваемых…

— И так будет, пока их не забросит в тот изначальный мир, что все еще гниет по их вине.

— Пока круг не замкнется.

— Да, пока круг не замкнется. Проклятые близнецы! Убили дочь моего бедного мальчика, вызвали жалкую игру стихий, которая уничтожила несколько жалких государств — а я осталась ни с чем! Эти братья обязаны были друг друга ненавидеть! Ненависть — это было самое главное, самое основное! Убийство из милости или случайное ничего бы не дало! Но Аданэй утратил все чувства и, самое важное, ненависть к брату. И я проиграла. Да будь они прокляты, эти вечные скитальцы! — прокричала Шаазар в ярости, а Видольд рассмеялся.

— Успокойся, чудище, они и без тебя прокляты.

— Все равно, — прошипела Шаазар, — лишним не будет.

— Что теперь, ведьма, опять уснешь до лучших времен?

Шаазар задумалась:

— Вообще-то нет. Ведь пока братья живы, ничего не потеряно. Ненависть, знаешь ли, такое прелестное чувство, что способно возродиться из едва тлеющей искры. Особенно, если на эту искру как следует подуть.

— Ты кое о чем забыла, Шаази. Я, Видольдо Велэско, не намерен терять свою жизнь. И раз уж я открыл взор…

— Значит, теперь ты начнешь мне мешать, только и всего. Не впервые, правда? Ведь мы с тобой уже не раз были и друзьями, и врагами.

— И даже любовниками, — глумливо ухмыльнулся Видольд. — Причем во всех ипостасях ты мне проигрывала.

Шаазар поморщилась и кисло улыбнулась:

— В этот раз не проиграю.

— Уверена? Мне достаточно убить мальчишку.

— Которого, интересно? Умного или красивого? — она хихикнула. — Подозреваю, что второго. К первому ты слишком привязан. Да-да, теперь я вижу: ты какое-то время находился возле него. Хотя не понимаю, почему тогда ты не вернул его из Мира Теней, почему это пришлось делать мне?

— Потому что с некоторых пор я избегаю вмешиваться в судьбы людей.

— Это с каких таких пор? В судьбу их дальнего предка ты еще как вмешался. Помнишь его? Теперь-то, открыв взор, ты видишь, что эти братья — его потомки?

— Вижу.

— Но не хочешь вспоминать? Естественно — ничтожный смертный, который умудрился обыграть Великого Велэско! Тебе даже пришлось убить его. А теперь ты оказался рядом с его потомком. Очередная насмешка Непознаваемых, как мило! — Шаазар откровенно издевалась, но мужчину это как будто не трогало.

— Наговорилась, чудище? — усмехнулся он. — Тебе ли не знать: его род был одарен. Или проклят. Он не мог прерваться. Так что тот смертный был не ничтожным, а довольно необычным. В нем жила Сила.