Гибель профессии

Позвольте во всех отношениях не поверить свидетелю Вдовиченко. Как оказалось, перед нами типичный тунеядец, тот тунеядец, с которым наш народ объявил решительную борьбу. Вот вам еще пример, когда злостный субъект, прикрывающийся «легальной» деятельностью, оказывается тягчайшим преступником. Это закономерно. В тунеядце часто сочетается нежелание трудиться с преступными намерениями, и настоящий случай показывает, как далеко может зайти это печальное сочетание. Тунеядцу легко перешагнуть через труп, если его вынудят обстоятельства! Всем нам теперь ясно, что убийство Сани понадобилось не столько Вдовиченко-отчиму, сколько Вдовиченко-спекулянту. Саня мешал матери и ее сожителю вдвойне: и как лишний член семьи и как честный человек, чьего глаза имел все основания бояться матерый тунеядец Вдовиченко.

Странные, страшные дела творились в этой семье. Воронина так и не сумела здесь рассказать о судьбе дочери. Ссылка на отъезд девушки по вербовке — провалилась, а утверждение Ворониной о получении писем от дочери осталось неподтвержденным. По-видимому, прав свидетель Монастырский: свою дочь любвеобильная мамаша безжалостно выгнала из дому.

Словом, предполагаемая картина преступления не совпадает с действительностью. Со всей самокритичностью скажу: получилось так, что факты преступления — сами по себе, а обвинение — само по себе, две параллельные линии и которые, как известно, могут встретиться только в бесконечности. А по закону им для обвинительного приговора положено встретиться и совпасть в ходе судебного следствия. Будем считать встречу несостоявшейся!

Я заявляю об отказе от обвинения Новожилина. Закон дает мне это право и даже обязывает, если судебное следствие не подтвердило выводов обвинительного заключения. Мое обвинительное предположение о Новожилине на суде не только не подтвердилось, но отвергнуто. Со спокойной совестью я прошу оправдать подсудимого. И последнее, что я здесь выскажу, — это уверенность в том, что ни советская общественность, ни советский суд не могут оставить без наказания истинных виновников. Заверяю вас — они понесут суровое возмездие!

Слово для защитительной речи судья предоставила адвокату. Но он был выбит из колеи. Защитник, услышав обстоятельный отказ прокурора от обвинения, чувствует себя обезоруженным… Сказав несколько слов о том, что он «присоединяется к мнению обвинителя», адвокат сел.

Приговор был именно таким, как предполагали:

— Новожилина считать по суду оправданным!

Закончив чтение приговора, судья сказала:

— Кроме того, суд вынес определение — начать расследование о виновности Ворониной и Вдовиченко в убийстве. Ввиду серьезности улик избрана мера пресечения: заключение обоих под стражу.

Когда двое милиционеров приблизились к Ворониной, мать убитого вскочила и закричала, обращаясь к судьям:

— Не виновна я в убийстве своего мальчика! Во многом виновна, только не в этом!

Она кричала страшным голосом, заставившим женщин задрожать и заплакать:

— Это он, родненькие, это он его убил! А мне пришел поутру и сказал, что сбежал парень! Я было поверила. Ох, не знала я! Не знала я!

И тут самообладание на мгновение оставило Вдовиченко. Он грубо толкнул Воронину и перекрыл ее слабеющий крик:

— Не знала, а как узнала, так смолчала! Не спасешься, все равно, теперь один конец!..

Милиционеры вывели обоих за дверь.