Гибель сверхцивилизации

Имперский звездолет класса Стигма-дельта гигантской тушей завис над мятежной планеткой повстанцев Альянса. Исполинские бластеры, управляемые компьютерным мозгом корабля, басовито урча приводными механизмами, развернулись в сторону северного полюса планеты, где разместилась основная база мятежников…

1

Солнце лениво добралось до края подушки, где с облегчением остановилось, нагревая пропитанную слюной ткань наволочки, придавленную отекшей щекой Николаса. «Вот же ж!», – выдохнул Николас – на большее его усилий не хватило, – «Единственная щель в занавеси и солнце застряло именно в ней». Это незатейливое умозаключение отняло все его силы, и он затих на некоторое время, ожидая, когда пройдет очередной приступ дурноты. А что это за чушь? Какие еще звездолеты-мятежники? Опять всю ночь хлам какой-то читал? С трудом разлепив глаза, он обнаружил, что лежит около собственной кровати в нелепой позе сраженного наповал выстрелом в затылок. Немного не дотянул, с сожалением отметил Николас. Подушка, припомнил он, лежала на полу у ножки кровати еще с пятницы и ему удалось рухнуть на нее головой довольно точно.

«Та-ак, а к чему я здесь?» – тоскливо попытался определиться Николас. Судя по бодрому тремору конечностей и запаху дренажа сточного колодца изо рта с явными нотами абсента, он находился в состоянии похмелья седьмого уровня. И не выше седьмого, поскольку способность оценки степени утраты человеческого облика сохранялась лишь до этой отметки. Солнце наконец двинулось дальше и спасительный полумрак вновь накрыл его, позволив отдельным фрагментам воспоминаний начать складываться в какое-то подобие цельной картины. Ага, вчера позвонила Марша, начала с восторгом рассказывать о переделе чего-то в пользу кого-то у них там… Не то… Потом заехал Бобби, привез дрель, которую взял на пару дней два месяца назад… так, дальше… А! Борис написал, что прилетели Цукерберги и неплохо бы нагрянуть к ним экспромтом, давно их не видели, свалимся им на голову, они точно обалдеют – ну, как всегда, в своей обычной манере.

Николас перевалился на живот и с трудом подтянув колени к пупку, встал, пошатываясь, на четвереньки. В этой позе он некоторое время пытался сохранить равновесие, поэтому попытки вспомнить произошедшее накануне, временно отошли на второй план. «Волю в кулак!», – прохрипел он в попытке встать на ноги, что привело к немедленно накрывшему его приступу тошноты и он с трудом подавил желание безвозвратно испортить приютившую его подушку. Тем не менее, ему удалось устоять на ногах и даже развернуться лицом в сторону ванной, что, учитывая его плачевное состояние, являлось несомненным достижением. Некоторое время ушло на путь в ванную комнату и на несколько неудачных попыток стянуть с себя мятые джинсы и рубашку в подсохших зеленовато-липких пятнах – ну точно, абсент! В конце концов ему удался заключительный бросок – точнее неуклюжий перекат, – через край ванной. Это физическое упражнение внезапно отозвалось резкой болью в боку. «Черт, неужели ребро сломал?», – похолодел Николас.

Некоторое время он осторожно вдыхал и выдыхал теплый влажный воздух, замирая от кинжальных приступов боли на вдохе и облегченно расслабляясь на выдохе. Вердикт был неутешительным – судя по интенсивности и локализации боли, сломано вполне могло быть и два ребра. Наконец, сидя в блаженной позе нимфы под струями водопада, он смог сосредоточиться на событиях вчерашнего вечера.

Точно, они с Бором нагрузились спиртным, пакетами с закусками и ввалились к Цукерам (когда же мы стали их так называть, уже и не вспомнить). Микаэль с Лолой только что прилетели, в проходах между мебелью громоздились частично опустошенные чемоданы и сумки, наспех стянутая верхняя одежда свисала с кресел и дивана. Играла музыка – Марк Нопфлер в очередной раз громко допытывался, есть ли кто-нибудь дома у Элвиса, – в соседней комнате завывал в очередном диспуте Вон и сладко тянуло запахом заряженного по полной кальяна[1]. Чертов Вон! И как он всегда безошибочно узнаёт, где собирается приличная… точнее, прилично пьющая компания, недовольно поежился под горячей струей Николас. Впрочем, на этот раз присутствие Вона было даже и кстати, ибо давно уже хотел он стереть с его лица это вечное тухловатое выражение разочарования в окружающем мире. И, наверное, он с ним сцепился, радостно ухватившись за возможность триумфально изложить ему шикарную идею, которую он вынашивал после встречи с Тропардом. Сцепился… А потом? Но картину вчерашних событий вновь заволокло зеленоватой мглой и Николас понял, что пора выбираться из ванной и перейти ко второму этапу возрождения – залить в себя пару кружек колумбийской арабики.