Гибель вольтижера

– Поверьте, мне тоже, – добродушно отозвался Логов.

Кажется, он ничуть не рассердился в отличие от своей суровой коллеги. Ганев попытался припомнить, видел ли он эту блондинку в прошлый раз? Но в день смерти Миши директор был выбит из колеи, и все помнилось как в тумане. Если она и была тогда со следователем, Василий Никанорович не обратил на нее внимания.

– Вы абсолютно убеждены в невиновности Геннадия Стасовского? – Логов смотрел на него с любопытством, точно ему и впрямь было интересно его мнение. Замявшись, директор боязливо взглянул на девушку, и следователь рассмеялся: – Запугала вас Александра? Она у нас девушка строгая. Но справедливая! И тоже хочет докопаться до истины. Так что…

– Я убежден, – подтвердил Ганев. – За все время работы у Гены… Геннадия Стасовского… ни разу ни с кем не возникло конфликта.

– Да быть не может! Уж на что я милый парень, и то порой с кем-нибудь повздорю…

– А Гена… Геннадий… никогда. А к Мише он вообще как старший брат относился. Возился с ним часами, обучал.

– Может, поэтому так и разозлился на него, что отнесся к нему так по-доброму, а парнишка обманул его ожидания? Предал наставника…

– Вы опять о Марте? Но мы ведь уже говорили, что Гена не подозревал…

– Это вы так думаете. И пытаетесь убедить следствие, ошибочно полагая, будто тем самым помогаете своему гимнасту… А сам Стасовский не отрицает, что был в курсе дела. Так что давайте его сюда!

Когда Ганев, понурившись, вышел из собственного кабинета, Артур обернулся к Саше:

– Может статься, та дамочка с фонариком – плод воображения мальчишки.

– Гоши, – подсказала она. – Нет! Артур, ну зачем ему придумывать такое?

– А семейство Венгровских? – проговорил он задумчиво. – Насколько оно причастно?

– Ты сейчас пытаешься оправдать Стасовского или опять сделать его главным подозреваемым?

Логов вздохнул:

– Пока я и сам не понял…

Перед тем как покинуть роскошную высотку, им удалось-таки пробиться к Андрею Венгровскому, хотя Ярослава уверяла, что брат слишком занят и вообще не склонен предаваться воспоминаниям. А о сегодняшней Мишиной жизни он не имел ни малейшего представления.

– Они совсем не виделись? – не поверил Артур.

– А вы часто встречаетесь со своими родственниками?

Саша метнула в него встревоженный взгляд: ей-то было известно, что у него никого не осталось, кроме нее. Если можно считать ее родственницей…

Но Артур отозвался, не дрогнув:

– Не часто, согласен. Но они все же братья!

– Люди склонны преувеличивать крепость братских уз…

И тем не менее как раз Андрей Борисович сообщил им то, о чем не упоминал до сих пор никто из опрошенных. Логов сомневался, что это было тайной для цирковых… Скорее, никому не хотелось копаться в Мишиных интимных тайнах.

А старший брат оказался не столь щепетилен. Выглядел он точной копией молодого Бориса Венгровского, такой же высокий, уже лысоватый и бледнокожий. Но если верить Ярославе, любимцем отца в их детстве был как раз непохожий на него Миша…

– Значит, их батя не фанател от себя самого, – сделала вывод Саша. – Или очень любил покойную жену – младшенький в маму пошел. Такой же черноглазый, невысокий…

– Это в сравнении с ними невысокий, – заметил Артур. – Сто семьдесят – вполне себе средний рост.

– Ну да, ну да. Не мне рассуждать об этом!

Но этот разговор возник, когда они уже покинули кабинет Венгровского, который был под стать хозяину – стальной и холодный. Голос Андрея не дрогнул, когда он произнес:

– Я сожалею о смерти брата. Боюсь, что отец уже не сможет осознать, какую утрату понес.

– Он так плох? – заинтересовался Артур.

– Доктора говорят, счет идет на часы. Так что у нашей семьи сейчас очень тяжелое время. И нам не хотелось бы…

Логов перебил:

– А кто является основным наследником… империи?

Приподняв брови, Венгровский помолчал, потом снял узкие очки в металлической оправе, протер их и надел снова. Артуру показалось, что подобный жест он видел уже в десятках фильмов. Это должно выражать внутреннее недовольство?

– Это конфиденциальная информация, владеет которой только нотариус отца.

– Полагаю, он же и ваш нотариус?

– Вы ошибаетесь. Моими делами ведает другой специалист.

Закинув ногу на ногу, Логов задумался:

– Интересно… То есть, как и простые смертные, вы узнаете, кому достанется вся эта красота, только после того, как ваш батюшка покинет этот мир?

Венгровский внезапно поднялся:

– А почему мы вообще обсуждаем это? Какое отношение завещание отца имеет к несчастному случаю, произошедшему с Михаилом?

Артур выпятил губы – не скажите! В его голосе зазвучали вибрирующие нотки рассказчика приключенческих историй:

– А вообразите такую ситуацию: ваш отец при смерти…

– Он и так при смерти, – холодно заметил Андрей Борисович, снова опустившись в кресло у огромного стола. – Большого воображения не требуется.

Пропустив его реплику, Логов азартно продолжил:

– И вы точно знаете, что все движимое и недвижимое ваш батюшка собирается оставить любимому сыну. Мише. Он же вызывал у Бориса Всеволодовича самые нежные чувства?

Венгровский посмотрел на него с обидой. «А ему до сих пор трудно смириться с этим!» – отметил Артур.