Гибель Высоцкого. Правда и домыслы

— Володя приехал в половине шестого — абсолютно трезвый, в светлом джинсовом костюме… Постоял над тобой… „Ну как же так?“ Вытащил ключи от машины и уехал…»

(Агонизирующие люди обычно следят, разумеется, за своей одеждой, ездят за авиабилетами на машине и хотят улететь во Францию.)

Вечером Высоцкий встречает в ресторане, где ужинает, музыканта Бальчева, аранжировщика его песен. И с ним беседует. В его руках — пачки денег. (Свидетельства из книги журналиста Валерия Перевозчикова, написавшего и издавшего книгу о последних месяцах жизни Высоцкого.)

Вопрос: все это может ли проделать человек, находящийся в предсмертной агонии?

23 июля вечером — звонок Марине Влади.

(Свидетельство Марины Влади — в книге «Прерванный полет».) Высоцкий сообщает ей о том, что завязал, что у него билет на 29 июля во Францию, что он прилетает.

И снова возникает вопрос: может ли все это произносить и планировать человек, который понимает и чувствует, что умирает? Находящийся в предсмертной агонии?

Свидетельство близкого друга Высоцкого — Всеволода Абдулова.

В передаче РТР прозвучало одно очень важное свидетельство. Свидетельство Ольги Свиридовой, гражданской жены близкого и преданного Высоцкому друга — Всеволода Абдулова.

— Сева сказал мне тогда: «24-го июля я приехал к нему. НИЧЕГО БЕДЫ НЕ ПРЕДВЕЩАЛО. ВСЕ БЫЛО НОРМАЛЬНО. Уехал я от него вечером. Все было хорошо. Утром 25-го мне позвонили и сообщили о смерти Володи. Я собрался и поехал туда…Считаю, что речь идет только об убийстве. Люди из окружения. Он умер не своей смертью. Ему помогли…»

Сева Абдулов — преданнейший друг Высоцкого. Светлый человек, ничем не запятнанный. Его ощущениям и выводам можно доверять.

Поведение предполагаемого убийцы — врача Анатолия Федотова в дни гибели Высоцкого.

Теперь одна из главных деталей — отказ Анатолия Федотова 23-го июля отдать Высоцкого реаниматологам из больницы во главе с профессором Сульповаром. Как я уже писал в первой части исследования — этот отказ очень подозрителен. Хотя реаниматологи предложили провести процедуру очистки крови. Чтобы кардинально улучшить состояние больного. «Я его вам не отдам», — решительно заявил Федотов.

А дальше показания расходятся. В традиционных официальных версиях речь ведется о том, что Федотов аргументировал свой отказ отсутствием разрешения от родителей Высоцкого.

В передаче же этот момент прозвучал страшно и убедительно. Реаниматолог Станислав Щербаков, присутствовавший вместе с Сульповаром в этот вечер у Высоцкого, сообщает в своем свидетельстве о более чем странном поведении Федотова. Агрессивном. Вначале Федотов сказал, что не может отдать Высоцкого без разрешения родителей. Позвонили Нине Максимовне Высоцкой. Та ответила: «Забирайте, если можно помочь. Конечно».

И вот тогда Анатолий Федотов произнес фразу, которая прямо указывает на его причастность к смерти Высоцкого:

«Приезжайте 25 июля в 10 утра. И забирайте его».

Точное время, указанное Федотовым, леденит кровь. Настолько это безжалостно сказано.

Анатолий Федотов, конечно же, абсолютно точно знал, что утром 25 июля забирать будет уже некого. Ему любой ценой необходимо было выполнить задание, возложенное на него КГБ.

Вот как описывает этот эпизод журналист Валерий Перевозчиков, беседовавший с реаниматологом Станиславом Щербаковым, в своей книге «Правда смертного часа».

С. Щербаков: «Я однозначно настаивал, чтобы немедленно забрать Высоцкого. И не только потому, что тяжелое состояние, но и потому, что Высоцкому здесь просто нельзя быть. Нельзя!

Федотов сказал, что это нужно согласовать с родителями, — хотя зачем в такой ситуации согласовывать с родителями?! Сульповар позвонил. По-моему, он говорил с Ниной Максимовной, она сказала:

— Ребята, если нужно, конечно, забирайте!

Интересно, помнит ли она этот разговор?

Но дальше все уперлось в то, что у него через неделю самолет…»

Л. Сульповар: «И мы сказали: Володю сейчас забираем. На что нам ответили, что это большая ответственность и что без согласия родителей этого делать нельзя. Ну что делать — давайте, выясняйте… Володя был в очень тяжелом состоянии, но впечатления, что он умирает, не было».

С. Щербаков: «Федотов вел себя почему-то очень агрессивно — он вообще не хотел госпитализации. Вначале ссылался на родителей, а потом говорил, что справится сам… Я говорю:

— Да как же ты справишься! Практически ухайдокал мужика!

Я тогда сказал все и, по-моему, в достаточно грубой форме…»

Мои комментарии: (комментарии Марка Эпельзафта. — Б.К.)

Все лица, бывшие в те дни постоянно рядом с Высоцким, заявляют в один голос, что Высоцкий находился в агонии и умирал. Почему же профессор-реаниматолог, большой специалист своего дела, утверждает, что так не было? Почему верный друг Высоцкого, Всеволод Абдулов, посетивший Высоцкого 24 июля, произносит, что ничто не предвещало беды и все было хорошо?

Ответ простой. Это лица, незаинтересованные во вранье. Им нечего было скрывать. Заметать следы. Они говорили то, что видели и чувствовали.

Кто на самом деле был рядом с Высоцким в последний день его жизни?