Читаем Гибель Высоцкого. Правда и домыслы полностью

Гибель Высоцкого. Правда и домыслы

В первой части моей версии я предположил, что целью поездки во Францию был не только визит к Марине Влади во Францию, но и впоследствии побег Владимира Высоцкого в США, где он планировал создать нечто вроде театрального клуба, попытаться что-то сделать и как поэту, и как артисту. Остаться там на год. (В то время это могло означать — навсегда, если вспомнить о судьбе Аксенова, Ростроповича, Вишневской, Юрия Любимова. Уехали на время — и были лишены гражданства СССР. Все четверо.)

Мое предположение вызвало шквал негодования квасных патриотов России, а проще говоря — адептов Советского Союза и нехитрой мысли, что Высоцкий обожал СССР и был «своим советским парнем». Другими словами: «хомо советикус» сопротивлялись реальности, как всегда.

… Недавно я обнаружил подтверждение моей мысли в той самой книге Валерия Перевозчикова «Правда смертного часа».

В. Янклович: «У Володи было разрешение — один раз в год оформлять выезд за границу, а по этим документам он мог выезжать несколько раз в течение года. Но в это время в ОВИРе произошла смена начальства. Сняли и Фадеева, который очень помогал Володе. А новый человек на месте Фадеева говорит Володе:

— Владимир Семенович, 79-й год закончился, и вы должны все документы оформлять заново.

Володя возразил:

— Нет, я оформил разрешение на год в июле 79-го, а сейчас еще не кончился июль 80-го. Разрешение действительно до июля включительно. И в июле я еще могу выехать.

(У Высоцкого БЫЛА АМЕРИКАНСКАЯ ВИЗА С 5 АВГУСТА, ОН, ВОЗМОЖНО, СОБИРАЛСЯ ЛЕТЕТЬ ПРЯМО В НЬЮ-ЙОРК. Но действие разрешения заканчивалось 1-го августа, поэтому он решает лететь в Париж. — В.П.)

— Да, но вы знаете, у нас новый начальник, и он такие вещи не разрешает.

— Тогда дайте мне телефон вашего начальника.

— Нет, я не имею права давать телефон генерала…

— Ну тогда я узнаю по своим каналам.

Приезжает домой, я прихожу из театра. Володя рассказывает мне все это.

— Ты знаешь, у меня не хватит сил снова оформить все документы. Ну-ка, набери мне ОВИР.

Я набираю номер, Володя говорит:

— Я был у генерала, он сказал, чтобы вы к нему зашли…

Я удивился:

— Володя, но ты блефуешь?!

— Ничего, он тоже блефует.

И вот двадцать третьего или двадцать второго ему позвонили из ОВИРа:

— Владимир Семенович, зайдите за паспортом.

То есть он все рассчитал очень точно».

И долговечней царственное слово.

Именно 22 июля и был взят паспорт, куплены билеты. Все было готово к побегу. Оказалось, как писала Ахматова, «к смерти все готово». Но слово Высоцкого осталось. И оно, перефразируя Ахматову, долговечней всего произошедшего.

Подводя итоги, можно сделать вывод, что вышеизложенные факты расходятся с показаниями, подогнанными под общепринятую версию о естественной смерти Высоцкого

…Когда я связал их в одно, картина, которая нарисовалась в результате, не оставляла места для сомнений. Ком подкатил под горло. Мне стало остро жаль Владимира Высоцкого, не успевшего выбраться из кафкианского «Замка» под названием СССР. Из ловушки фактически. Хотя он очень этого хотел.

По отношению к поэту было совершено злодейство, похлеще шекспировских, похлеще яда в ухо королю — отцу Гамлета… Я вспомнил книгу Кафки «Процесс». Зарезанного в сарае господина К. Безнадежность положения убиваемой жертвы. Немоту и равнодушие исполнителей и свидетелей убийства.

И ком подкатил к горлу. За всех, уничтоженных безвинно на территории одной шестой. За всех, глаголивших правду — и уничтоженных только лишь за это.

За всех, кто противостоял в СССР злу — чекистам, сов. власти — и стал героем сюжета пророческого романа Кафки. Повторив судьбу господина К., зарезанного в сарае. Закончить мне бы хотелось стихотворением Владимира Высоцкого, точно осознававшего свою миссию и то, Кому именно он служит:

Я спокоен — Он все мне поведал.Не таясь, поделюсь, расскажу —Всех, кто гнал меня, бил или предал,Покарает Тот, кому служу.Не знаю как — ножом ли под ребро,Или сгорит их дом и все добро,Или сместят, сомнут, лишат свободы,Когда — опять не знаю, — через годыИли теперь, а может быть, — уже.Судьбу не обойти на вираже,И на кривой на вашей не объехать,Напропалую тоже не протечь.А я? Я — что! Спокоен я — по мне хотьПобей вас камни, град или картечь.