Гибельный огонь

— О, дайте мне это, — сказала девушка. Она ловко отстегнула бейдж от футболки Говарда и прижала большой палец к середине его пустоты, затем вернула ему. — Ну вот, я его выключила.

Она направилась к двери, из которой вышла, увлекая за собой Говарда своей непринужденной беспечностью. Он сказал: — А, так вы здесь работаете, мисс?

— Вообще-то здесь работают только Уолли и уборщики, — сказала девушка. — И мой отец, конечно. Я Джинн Стрэндж.

Она провела Говарда в комнату с низкой мебелью в японском стиле и прозрачными стенами пастельного голубого цвета. Это было похоже на прогулку по дну мелководного моря.

— Вы давно знакомы с Уолли? — спросила Джинн, очевидно, не подозревая, что оглушила Говарда, сказав ему, что она дочь Роберта Стрэнджа. — Он такой милый, вам не кажется? Конечно, я встречаюсь не со многими людьми. Роберт говорит, что это для моей безопасности, но…

— До сих пор мне нравилось общаться с мистером Попплом, — ответил Говард. Он не видел никакой причины усиливать правдивое объяснение. Ну, более или менее правдивое…

Джинн открыла еще одну дверь в конце короткого коридора в задней части помещения. — Уолли? — позвала она. — Я привела вашего гостя.

Лаборатория гудела, как луг, заполненный пчелами. Освещение было как в обычном офисе, но глаза Говарда приспособились к приглушенному освещению коридоров, и он чихнул. Если комната была гаражом, то она предназначалась для людей, которые ездили на фурах.

Черные шелковые занавеси скрывали стены. Хотя скамейки, полные оборудования, заполняли большую часть интерьера, пол был нелепо покрыт турецкими коврами — полосами шириной в метр и длиной в четыре метра — за исключением участка голого бетона вокруг дренажной трубы в наружном углу.

— О Господи, мистер Джонс! — сказал худенький человечек, который склонился над печатной платой, когда они вошли. Он поспешил к ним, подняв очки на лоб. — Я хотел оставить дверь открытой, но совершенно забыл. О, я, Ифигения, ты, должно быть, считаешь меня величайшим дураком на свете!

— Я думаю, что вы самый милый человек из всех, кого я знаю, Уолли, — сказала девушка, поглаживая его лысую голову. Он густо покраснел. — Но, возможно, немного рассеянный человек.

— Мистер Джонс поможет мне дать объявление, чтобы найти добровольца, — сказал Уолли девушке. — Я не вижу, как мы можем кого-то заполучить, а нам действительно кто-то нужен.

— Рада познакомиться с вами, мистер Джонс, — сказала Джинн, протягивая руку с наигранной официальностью.

— Ах, я Говард, с вашего разрешения, — сказал Говард. — Да, у меня есть должность в «Стрэнджеко». В настоящее время очень скромная должность.

— Вот что нравится моему отцу в работниках, — полушутя сказала Джинн. — Скромность. Моему отчиму, я должна сказать. Моя мать похоронила двух мужей, но Роберт похоронил ее.

Говард пожал ей руку, понимая, что узнает о Волшебнике Фастфуда такие вещи, за которые таблоиды заплатят хорошие деньги. Вспомнив беспокойство, которое он испытывал, проходя по особняку, он также понял, что денег, которые он получит за вторжение в частную жизнь Стрэнджа, вряд ли будет достаточно.

На площади в двадцать квадратных футов в центре лаборатории не было никакого оборудования. Напротив Уолли, когда Говард повернулся к нему лицом, находилось нечто, похожее на неровный, тонкий, как бритва лист стекла, на котором мерцали яркие изображения. Если это действительно был плоский компьютерный дисплей, то он был более совершенным, чем все, о чем Говард слышал на рынке.

— Ну, Мистер Поппл… — сказал Говард. Если разговор пойдет в том же направлении, что с Джинн, Говард узнает то, что, по его мнению, ему будет небезопасно знать. — Не могли бы вы сказать, что вам от меня нужно?

— О, пожалуйста, зовите меня Уолли, — сказал маленький человечек, беря Говарда за руку и подводя его к тонкому дисплею. — Видите ли, этот кусочек слюды — это, ну, можно сказать, окно.

Уолли оглянулся через плечо, затем отвел глаза и снова густо покраснел. Как он и надеялся, Джинн последовала за ними.

— Я заметил, что там, кажется, двигаются тени, — сказал Уолли, пристально вглядываясь в то, что действительно было куском слюды, а не высокотехнологичной конструкцией. Тонкие, как волос, провода от шины, расположенной сзади, касались неровной окружности листа примерно в сотне мест. — Это было шесть лет назад. Модулируя ток на каждый лист отдельно — это, знаете ли, не один кристалл, это серия листов, как стопка бумаги, и между каждой парой есть диэлектрик. Я смог увеличить резкость изображения до такой степени, как вы видите сейчас.

Говард посмотрел на дисплей. Группа ярко одетых людей прогуливалась по английскому саду. Женщины были одеты в платья, длинные шлейфы которых держали мальчики-пажи, а мужчины — в трико и туники с пышными рукавами. Они также носили мечи, длинные рапиры с украшенными драгоценными камнями рукоятями.

— Как вы генерируете эти образы, Уолли? — спросил Говард. — Это ведь не широковещательный сигнал, не так ли?

— Они вообще не генерируются, — сказала Джинн. — Они настоящие. Покажите Говарду, как вы можете изменить точку обзора, Уолли.