Гибельный огонь

— Ты дурак, — тихо сказал путешественник. Он не пытался соскользнуть с колоды, даже когда увидел, как несколько разрядов прошили острие опускающегося топора. Целеустремленная сталь попала прямо в него, пронзив плоть, как осколок льда. Его позвоночник хрустнул в ушах громче, чем глухой стук лезвия о дерево. Топорное острие дрогнуло, отделяя шею путешественника от тела лишь на ширину пальца. Он моргнул, глядя на Картера.

Полицейский высвободил клинок топора. Статические разряды шипели позади него с интервалом в три секунды. Когда сталь отошла, Смит почувствовал теплую линию в месте удара, и его измененная Взрывом плоть снова соединилась вместе.

Все еще стоя на коленях, Подменыш повернулся к толпе. — Люди! — закричал он. — Чего бы это ни стоило людям сегодня, завтра люди должны знать, что ядерная энергия — это смерть! Ядерная энергия сделала этот мир таким, какой он есть. Ядерная энергия — это единственное зло, которое нельзя терпеть, никогда больше! Ради Человека, ради всего мира…

Вскрикнув, Картер обрушил топор на висок путешественника. Лезвие вонзилось в черенок. Смит поднял правую руку и оторвал скобу от пола. Он схватил колоду, и она раскололась, когда он вытащил топор из того места, где он застрял в его кости. Подменыш встал, его голова слилась воедино, как воск в форме. Его левое запястье восстановилось, когда хлыст из сыромятной кожи прорезал его.

Искры, похожие на осколки солнечного света, пробивались сквозь высокие окна электростанции. Поток света погас. Сирена завывала все выше и выше. Мотор генератора Ван де Граафа тоже набирал скорость, и ток, который приводил его в движение, больше не контролировался. Электрические дуги представляли собой сплошную белую простыню между корпусами бомб. Кто-то — две фигуры — прошли по мосту от электростанции. Их освещало голубое сияние, исходившее из задней части здания.

— Бегите! — воскликнул Смит, поднимая к толпе покрытую шрамами руку, которую он поднял два столетия назад, когда взорвалась бомба мощностью в сто мегатонн.— Бегите от этой мерзости, пока она не поглотила вас, — как она, несомненно, сделает, как это было с миром до этого!

Картер снова закричал и ударил прикладом винтовки, сбросив Подменыша с платформы. Смит поднялся на ноги. Охранники попятились от него, широко раскрыв глаза, их взведенные арбалеты были подняты как талисманы, а не как угрожающее оружие.

Две фигуры на мосту сбросили плащи. Плещущиеся дуги играли на половине лица и торса Козински, который был голой костью. Обнаженные органы пульсировали внутри, и его единственный глаз метался, как черный драгоценный камень. Взрыв иногда сохранял, а иногда разрушал; на этот раз он сделал и то и другое почти в равной степени.

Ссу-ма выделялась и без искусственной молнии. У нее была такая же стройная, красивая фигура, как и у той девушки, которой она была в ту ночь, когда смотрела в небо над Лоп Нором и видела, как три часа назад забрезжил рассвет. Теперь эта фигура сияла, синим светом, даже ярче, чем распространяющийся огонь, который пожирал стену электростанции позади нее.

Толпа рассеивалась по домам и к реке. Никто не приближался к платформе, кроме двух Подменышей, идущих к своему товарищу.

Шеф вытащил револьвер и щелкнул им три раза, четыре, и с пятой попытки оранжевая вспышка и глухой выстрел раздались в воздухе. Пятеро полицейских нажимали на спусковые крючки своих автоматов и дергали затворы, чтобы выбросить на платформу отказавшие патроны. Но старые автоматы еще могли стрелять. Выстрелы хлестали и рвали ночь короткими очередями, которые стучали по плоти Подменышей, как капли дождя по густой пыли. И все же они шли, направляясь к Смиту и платформе.

Невероятно, но противотанковая ракета воспламенилась, когда шестой полицейский дернул ее вытяжной шнур. В полном неведении он прижал трубу к плечу, как приклад обычного оружия. Обратное пламя выжгло руку и грудь мужчины, превратившись в жуткое подобие увечья Козински. Ракета завертелась штопором, но случайно ударила в грудь Ссу-ма. Красная вспышка на мгновение накрыла собственное свечение Подменыша. Ее тело разбрызгалось, как мякоть грейпфрута, попавшего под удар молотка. Одновременно передняя стенка электростанции разлетелась на куски, задувая дуги, бешено пляшущие между корпусами бомб.

Затем, заметные во внезапно наступившей темноте, кусочки светящейся протоплазмы Ссу-ма начали сближаться, как капли ртути, скользящие по ложечке. Ее голова не была повреждена. Ожидающие глаза улыбались, глядя на платформу.

Только Картер все еще стоял перед корпусами бомб. Он сунул в рот дуло М16 и пытался выстрелить из него вытянутым пальцем. Патрон дал осечку.