Гибельный огонь

Все звуки, которые мог издавать путешественник, были скрыты шумом воды. Ее грохот внизу отдавался эхом на фоне, который было нелегко перекрыть разговором. Это само по себе представляло опасность для Смита, когда он добрался до дальнего конца моста и прислушался бы к разговору охранников, прежде чем продолжить путь. Осторожно, поскольку большая часть брызг падала на камни с этой стороны ущелья, Смит повернул налево, к западному углу здания. Стена там была возведена почти до самого края ущелья. Одежда Смита соответствовала цвету мокрого камня, так что его очертания были, по крайней мере, размыты для потенциального наблюдателя из деревни; но отсутствие бдительности со стороны охранников было его настоящей защитой.

Смит поднял голову. Оба стражника кивали носами в своих креслах, арбалеты были прислонены к дверным косякам рядом с ними. Путешественник легко вскочил на ноги. Еще шаг, и он уже прижимался к западной стене электростанции, скрывавшей его от посторонних глаз. Камень гудел.

Здание было таким же массивным, что видел Смит, как все созданное после Взрыва. Стены были сухой кладки, используя естественные слои известняка и их двухфутовую толщину, чтобы достичь адекватного уплотнения без раствора. Их выветрившиеся швы позволили силе и выносливости Смита легко взобраться на пятнадцать футов глухой стены к освещенным щелям прямо под крышей. Внутри все было так, как и ожидал путешественник, так же, как он видел это раньше здесь и там по всему миру.

Шесть огромных электромоторов располагались ниже него. Они использовались как генераторы, приводимые в движение сложной конструкцией из валов и широких кожаных ремней. Только один из них вращался в этот момент. Когда плавильщики работали на полную мощность и по очереди требовали максимальной производительности завода, в помещении царил настоящий бедлам из машин и их обслуживающего персонала. Теперь достаточно было одного мужчины и одной женщины, едва ли менее сонных, чем стражники снаружи. Свет керосиновых фонарей, освещавших комнату, возможно, и преувеличивал бледность слуг, но они определенно видели меньше солнца, чем жители деревни по ту сторону ручья. Трудно было поверить, что управление этим оборудованием оставлено рабам, но маловероятно, что свободные люди, знающие, что они должны делать, захотят войти в это помещение внизу.

В центре северной стены, прислоненной к породе в естественном состоянии, на склоне горы, находился реактор.

Его происхождение было очевидно, поскольку черные корпуса термоядерных бомб были расположены вдоль разделительной стены на востоке. Смит, высунув голову в узкое окошко, облизнул губы, увидев бомбы. Они больше не были оружием; плутоний их делящихся ядер распался сверх способности сформировать критическую массу при уплотнении. Но эти ядра, взятые из коконов гидрида лития и внутренних ванн дейтерия, все еще могли питать реактор.

Он представлял собой уродливую массу каменных блоков, над которой возвышалась похожая на богомола вышка. Пар из реактора приводил в движение поршни грубого парового двигателя. В отличие от электродвигателей, изготовленных до Взрыва, паровой двигатель был изготовлен для его нынешнего назначения. Он был неэффективен, так как пропускал пар через швы и веревочные прокладки. Но энергия для создания пара из воды была практически неисчерпаема в требуемом здесь масштабе.

Производственный навык, а не теоретические знания часто были тормозом человеческого прогресса: да Винчи мог спроектировать работоспособный самолет, но никто в течение четырехсот лет не мог построить двигатель, чтобы привести его в движение. Ядерная энергетическая технология была настолько проста, учитывая рафинированное топливо и необходимых людей, чтобы работать на ней, что век, который не мог производить бездымный порох, тем не менее, мог построить станцию деления ядер. Все, что для этого потребовалось: это склад оружия и пара техников из Окриджа, отдыхавших в горах во время Взрыва.

Это было именно то, что Смит пришел узнать.

В ночи раздался новый звук. Несколько десятков человек с глухим стуком шли по мосту к электростанции. Смит опустил голову под подоконник. Как только он это сделал, на крыше свирепо завыла сирена. Зная, что если его увидят, то вниз ему не выбраться, путник скользнул вбок и начал карабкаться вверх между двумя окнами. Когда его пальцы коснулись края шифера, снизу донесся голос: — Он там!

Смит собрался с силами, чтобы взобраться на пологую крышу и что-то стукнуло его по костяшкам пальцев. Он поднял голову. На него смотрело дуло М16 Картера. Полицейский улыбнулся, глядя поверх прицела. — Я видел, как что-то заблокировало одно из окон станции, — сказал местный житель. — Подумал, что ради этого стоит разбудить стражу. А теперь, «друг», спускайся потихоньку туда, где ждут люди, иначе мы с ребятами не дождемся церемонии.

Лица двух охранников, стоявших по бокам от Картера, были напряжены, как их взведенные арбалеты. Смит печально покачал головой и спустился к ожидавшим его наручникам.