Гибельный огонь

— Да ладно вам! — сказал местный житель, краснея от смущения. — Вы же знаете о Подменышах, все знают. Их создал Взрыв. Раньше они были людьми, а теперь они светятся, синим цветом, меняют форму и ходят, как скелеты, одни кости! Скотти опустил глаза и, молча, отхлебнул пива. Наконец он повторил: — Все знают.

Мягко, будто это предположение не показалось ему таким же абсурдным, как всем остальным в комнате, Смит сказал: — Я видел некоторые Зоны Удара… Кажется, я уже говорил это. Там ничего нет, дружище. Разрушение тотально, все там разрушено. Вряд ли что-то было создано Взрывом.

— Взрыв все изменил, тут мы все согласны, — неожиданно сказал Картер. Глаза обратились к полицейскому, сидевшему в углу у камина. — Случайное изменение, — продолжал размышлять вслух Картер. — В общем, это означает разрушение, да. Но в бомбах было много энергии, и было очень много бомб. Так много энергии, что… кто знает, что они могли бы сделать?

Смит посмотрел на полицейского, подняв брови. Он снова кивнул. — Энергия, да. Но вероятность того, что изменения, клетка за клеткой, атом за атомом, будут… не разрушительны… Это миллиард против одного, Мистер Картер.

— Ну, в книгах говорится, что до взрыва в мире жили миллиарды людей, — сказал полицейский, растопырив пальцы левой руки ладонью вверх.

Покрытая шрамами левая рука путешественника была зеркальным отражением руки полицейского. — Это огромный мир, — сказал он, — как вы, должно быть, знаете. И я, конечно, знаю. Он выпил, снова улыбнулся и сказал: — Похоже, вы знакомы с бомбами, дружище. Во время своих путешествий я слышал разговоры о том, что в здешних горах есть запас бомб. Вы знаете эту историю?

Картер посмотрел на Смита с выражением, которое было ужасно в его неподвижности. — Моделл, — сказал он в наступившей тишине, — пора подбросить в огонь еще одно полено. Он сделал паузу, и трактирщик поспешил выполнить приказ. — И самое время, — продолжал полицейский, — поговорить о чем-нибудь другом, кроме Взрыва. Например, какую дичь вы находите в Жарких Землях?

— Ну, я больше ловлю, чем попадаю пращой по голове, — непринужденно начал Смит, и комната немного расслабилась.

Они разговаривали и пили до поздней ночи. Смит рассказывал о корявых лесах и о милях троп, проложенных не выше плеча свиньи. Местные жители отвечали рассказами о своих фермах в низовьях рек, управляемых для них наемниками, и о богатстве, которое они извлекали из доли в прибыли плавильного завода. Мало кто из них сам выполнял тяжелую и опасную работу по производству стали. Мосби был феодальным государством, но его основой была электростанция, а не земля.

Когда Картер, наконец, ушел, оставив в компании Смита и Моделла только Скотти и еще одного местного жителя, разговор стал более непринужденным. — Они плывут сюда, в Мосби, вверх по реке и вниз по течению, — прохрипел, наконец, Скотти. — Ты первый пересек горы, парень, и я расскажу об этом всему миру. Мы заставляем их работать в поле или на плавильне, или они работают на баржах вместо нас. Но они не Мосби, они не из Ассамблеи. Это у нас есть власть, то есть у Шефа и Полиции. Мы сохраняем Истинность и…

Моделл коснулся подбородка Скотти, заставляя его замолчать. Удивление Скотти переросло в пробудившийся страх. — Хватит с тебя на сегодня, старик, — сказал трактирщик. — Пук, и тебе тоже. Время для вас обоих, чтобы добраться домой, и для меня, чтобы добраться до постели.

— И мне, — согласился Смит. Моделл уже достал одеяла и развернул боковую скамью, превращая ее в раскладушку.— Хотя сначала я помочусь и, скажем, прогуляюсь, чтобы успокоить голову. Если вы оставите дверь на задвижке?

Моделл мрачно кивнул. — Вы слушали этого дурака Хауса и его болтовню о девушках по всей Ассамблее. А еще у него жена и шестеро детей! Ну, не пытайся привезти сюда кого-нибудь с собой. Они должны бы знать об этом, но если кто-то не знает, это было бы хуже для вас обоих. Трактирщик задул одну лампу и направился к другой.

Смит помочился в открытую канаву позади здания, давая глазам привыкнуть к лунному свету. Затем он пошел вдоль канализации с обманчивой бесцельностью. В тени ближайшего к ручью дома он остановился, наблюдая за дремлющими стражниками по ту сторону ущелья. Путешественник снял сапоги. Он нырнул в канаву и, воспользовавшись ее прикрытием, сполз на берег ручья.

Скала была крутая, но известняковая и выветренная настолько, что за нее могли ухватиться натренированные пальцы Смита. Плавно, но без спешки, путешественник проскользнул под линией видимости охранников у электростанции. Дойдя до эстакады моста, он снова остановился, старательно переводя дыхание. Его руки исследовали ближайшее из распиленных вручную дубовых бревен. Он проследил его от того места, где оно стыковалось со скалой и до того места, где оно пересекало другую балку на полпути к продольным балкам. Смит вскочил на эстакаду и начал преодолевать ущелье, как муравей в зарослях густой травы.