Гибельный шторм (ЛП)

По дороге к мостику им продолжали попадаться трупы, на каждом виднелись ритуальные раны. На застывших в предсмертной муке лицах читался болезненный экстаз. Корабль одновременно стал и склепом, и памятником триумфу Губительных сил. Мертвецы с «Хорала» были настоящим отребьем даже при жизни. Лев обратил внимание на их одежду и предметы быта — шкуры, которые надели, не дав им просохнуть от крови, амулеты из человеческой кожи и костей. Оружие было грубым и создавалось с целью внушить противнику ужас. Примарха удивило, что такие люди могли управлять космическим кораблем, пусть даже таким примитивным. Они казались ему дикарями, настолько поглощенными верой в богов варпа, что должны были утратить всякий рассудок.

Прямо перед входом на мостик Ольгин опустился на корточки у груды трупов. Они умерли до того, как успели дорисовать жуткие руны у себя на лбу. Эти культисты пытались выцарапать символы ногтями, когда смерть настигла их.

— Похоже, они торопились, — произнес лейтенант, указывая на раны. — И они одеты иначе.

На телах не было видно извращенных символов, а их одежды, хотя и примитивные, не вызывали подозрений.

— Похоже, они должны были отправиться куда–то еще, — заметил Лев.

— Шпионы? — предположил Ольгин.

— Возможно. Вы уверены в своих беженцах на Триносе? — поинтересовался примарх у Халиба.

— Настолько, насколько можно быть уверенным в существах из плоти и крови, — ответил легионер.

Лев кивнул и снова перевел взгляд на трупы.

— Они не должны были умереть здесь, — продолжил он. — А когда поняли, что все же погибнут, попытались завершить свой ритуал. Но их жертвоприношение изначально задумывалось в другом месте.

— На Пифосе, — сказал Халиб.

— Вероятно, да. Это единственное подходящее место в окрестностях.

Но добраться туда не мог никто. Варп–шторм был слишком силен. Ни один корабль не смог бы пересечь границу системы Пандоракс.

Темные Ангелы и одинокий легионер Железных Рук вошли на мостик. Именно здесь было средоточие безумия, охватившего «Хорал». Командную палубу устилали тела людей, погибших в результате уже виденного космодесантниками ритуального самоубийства. В передней части мостика виднелся установленный на возвышении каменный алтарь, запачканный кровью до такой степени, что казался коричневым. Над ним возвышалась латунная восьмиконечная звезда, каждый луч которой венчала человеческая голова, нанизанная так, что металлические прутья входили в череп через переносицу. Одна из жертв лежала на алтаре; это был мужчина, чье лицо превратилось в застывшую маску ужаса.

Алтарь стоял перед пультами управления, за каждым из которых сидела команда облаченных во все такие же примитивные лохмотья операторов. Ничто не отличало их от дикарей в коридорах. Но тем не менее они смогли привести сюда «Хорал». Увы, надеяться на получение каких–то данных не приходилось — от когитаторов остались обгорелые обломки, а экраны на всех пультах оказались разбиты. Перед самоубийством команда полностью уничтожила мостик.

— Откуда же вы взялись? — пробормотал Лев.

Он бродил среди рядов распотрошенного оборудования, пока наконец не оказался у самого алтаря. Нашлемные фонари осветили символы, вырезанные в камне. Примарх обошел каменную глыбу, понимая и риск, заключенный в попытке понять написанное, и необходимость этот риск принять. Все грани алтаря были густо исписаны рунами. Кто–то выбивал их в камне одновременно с усердием и яростью. Взгляд цеплялся за них и следовал по предложенному пути. Символы вели к линиям, которые показались примарху звездными картами. Другие символы изображали жутких существ, сжимающих Галактику в громадных лапах.

Лев вернулся к передней грани алтаря и снова обошел его, в этот раз против часовой стрелки. Теперь движение рун стало еще отчетливее, одно изображение сменяло другое. На алтаре была записана история путешествия.

— Это было паломничество, — сказал примарх. Слова застревали в горле. Подобное определение придавало дополнительную глубину совершившемуся здесь непотребству.

Темные Ангелы и Халиб собрались у алтаря. Они разглядывали каменную глыбу с бесстрастием, достигающимся только самодисциплиной.

Лев указал на карту, выбитую на передней части алтаря.

— Это Пандоракс, — сказал он.

Положение звезд угадывалось совершенно четко, несмотря на грубость исполнения и жуткого вида декоративные изображения. В этой работе воплощался тот же парадокс, что и на всем «Хорале». Люди на борту были слишком примитивны для управления кораблем, по справились с этим. Лев ни за что бы не поверил, что они могли нанести на камень звездную карту их родной системы, не говоря уже о карте места назначения. Но они сделали это.