Гиблая слобода

— Вот полюбуйся на эту парочку: они всегда готовы ввязаться в драку, как последняя шпана. Стоит только Жако пустить в ход кулаки, они тут как тут. Жако всеми вами командует. И знаете, куда это вас приведет? Знаете?

Мимиль осторожно заметил:

— Знаешь, Рене, в общем Жако хороший малый.

— Факт, — подтвердил Октав.

— Скажи-ка, Рене, — спросил, улыбаясь, Ритон, — а разве ты сам не полез в драку в прошлое воскресенье?

Шантелуб удивленно посмотрел на него.

— Ну, это совсем другое дело. Меня ударили.

Ритон рассмеялся.

— И ты вместо одного удара вернул два.

Шантелуб проворчал:

— Ну и что же? Я не христианин, чтобы подставлять другую щеку.

Парни засмеялись, но Шантелуб и тут нашел объяснение:

— К тому же там было трое парашютистов. Дело принимало политический оборот.

Ребята насмешливо смотрели на него. Октав проговорил как ни в чем не бывало:

— Да, но только ты бросился в драку прежде, чем парашютисты появились в зале.

Чтобы спасти положение, Шантелуб переменил разговор:

— В следующую субботу в Париже проводится массовая демонстрация против перевооружения Германии. Необходимо тщательно к ней подготовиться. Члены Союза молодежи не только сами обязаны в ней участвовать, но и добиться того, чтобы пришли все ребята, даже самые завзятые драчуны…

Лица у парней стали серьезными.

— Дело нелегкое, — вздохнул Мимиль.

— Придется оплатить ребятам проезд в Париж и обратно, они сидят без гроша, ведь многие не имеют работы, — заметил Ритон.

Шантелуб насмешливо улыбался. Остальные сосредоточенно рассматривали стол или собственные руки. В конце концов Октав спросил:

— Ты говоришь, демонстрация назначена на будущую субботу?

— Да.

— Видишь ли… в субботу Рей участвует в состязании в Зале празднеств.

— Так вот, оказывается, в чем дело! — торжествующе воскликнул Шантелуб.

Ритон опять закашлялся.

— Да ты никак помирать собрался? — пошутил Мимиль.

— Эка важность! Прогуляемся лишний разок на кладбище, — тем же тоном подхватил Октав.

Мимиль, понизив голос, добавил:

— Ты только посмотри на Ритона: такой холодище, а у него под пиджаком нет даже теплой фуфайки.

Ритон вытирал рот, словно не слыша замечания приятеля.

— Многие не переживут этой зимы, если так будет продолжаться, — заметил он. — Скажем, старики, которым не на что купить угля. Пожалуй, Союзу молодежи следовало бы что-нибудь сделать…

— Мы не Армия спасения! — отрезал Шантелуб, но тут же спохватился: —Старики и неимущие должны объединиться и в организованном порядке обратиться к правительству и к муниципальному совету, чтобы добиться выдачи угля и другой помощи. Нам же нужно поддержать их выступления — организовать сбор подписей под петициями, посылку представительных делегаций к депутатам парламента. Вот что по — настоящему надо сделать. Мы против благо творительности, за пролетарскую солидарность. Вот какие мероприятия могут дать положительные результаты.

— Ясное дело, ты прав, — согласился Ритон, — но, может быть, нужно что-то сделать не дожидаясь, немедленно. Что-нибудь… в духе солидарности.

Шантелуб взглянул на часы.

— Придется все же начать собрание. Тем хуже для Мориса и Виктора.

— Ну, Виктор… — и Мимиль пожал плечами.

— А Мориса, мне кажется, можно извинить, — сказал Ритон. — Он день — деньской бегает в поисках работы. Возвращается домой поздно, да еще помогает матери по хозяйству. Не сладко ему приходится с такой-то семьей на руках.

— Тем более ему полезно было прийти на собрание, — решительно заявил Шантелуб.

— Надо его понять, Рене, — мягко заметил Ритон.

— Понять? Я его прекрасно понимаю. Ты что думаешь, я не работаю? Не возвращаюсь поздно домой? Только мной руководит одна мысль: надо как можно скорее изменить этот прогнивший мир, где мы все передохнем, если не будем бороться! Вот почему я не разрешаю себе ни минуты отдыха, веду активную работу в Гиблой слободе, на почтамте, подготовляю там с товарищами забастовку. А понимаете ли вы, что с почтовым ведомством шутки плохи… Понимаете ли вы, чем я рискую, если забастовка провалится?

Ребята сидели, опустив голову, им было неловко.

— Ладно. Давайте начнем собрание. Мимиль, хочешь председательствовать? — предложил Шантелуб. — Ритон будет у нас секретарем, согласен? Вот, Мимиль, возьми тетрадь и прочти протокол прошлого собрания. На этом листке я наметил порядок дня на сегодня.

* * *

Стоя на своем высоком постаменте, статуя святой Женевьевы без устали созерцает Сену.

— Можно подумать, что она собирается бросаться в воду, знаешь.

Милу и его спутник, у которого он в подручных, приехали на островок Сен — Луи.

— Знаешь, к кому мы сегодня идем, малыш?.. К Марио Мануэло!

— Нет, правда? К певцу? Вот здорово! Я видел все фильмы с его участием: «Авантюрист с Ямайки», «Любовник — вор», «Неизвестный из Самарканда», «Наполи — Наполя» — словом все. Он часто поет и по радио…

На звонок им открывает горничная в белом чепчике.

— Вам кого?

— Мы насчет центрального отопления. От фирмы «Боттон — Вердюкрё».

— Входите, вас ждут. Котел внизу, в кухне. Его как раз потушили.

Повар бросил на вошедших равнодушный взгляд поверх огромной медной кастрюли. Рабочий машинально похлопал рукой по котлу.