Гиблая слобода

Жако потер свои большие руки, поглаживая шрам на правой руке. Он заявил Шантелубу, что ему нужно спросить у него совета относительно Новостройки. Да, поговаривают о том, чтобы ее заморозить. Шантелуб тотчас же ответил, что у них там, конечно, имеется делегат, более сведущий в таких делах, чем он… Но Жако раздраженно спросил, что бы он сказал о субъекте, который устраивает на работу парашютистов. Этот вопрос застал Шантелуба врасплох. К счастью для него, Клод, который собирался выйти, открыл дверь, вскрикнул и подозвал к себе остальных ребят. В столбе света стоял дрожащий от холода пес, готовый каждую минуту пуститься наутек.

Это был Ланьель. За ту неделю, что стройка была закрыта, он, видно, не слишком хорошо питался. Его стали звать в комнату, но пес, ослепленный светом лампы, которую раскачивал ветер, врывавшийся в открытую дверь, не решался сойти с места. Мамаша Мани принесла миску с остатками супа и поставила ее на самом виду, около печки. Чтобы не пугать собаку, все отошли к стойке. Ланьель вытянул блестящую черную морду. Отважился сделать несколько шагов, затем подбежал рысцой к миске и принялся громко лакать.

— Что это за пес? — спросил Ритон, не работавший на стройке.

— О, это такой пройдоха! — гордо ответил Жако.

— Надо бы закрыть дверь, на улице мороз, — предложил Шантелуб, застегивая кожаную куртку.

— Нет, — отрезал Жако. — Если только подойдешь к двери, он сразу же удерет. Ты не знаешь Ланьеля! — Он сунул руки в карманы и добавил: — К тому же сегодня не так уж холодно!

ГЛАВА ВОСЬМАЯ ДЕСЯТЬ ЛИТРОВ КРАСНОГО ВИНА

Рождество в этом году какое-то кисло — сладкое, как неперебродившее вино.

Оно решительно и властно вторгается в самый разгар зимы. Для детей это радостный праздник, и люди говорят:

«Ребятишки ни в чем не виноваты, и несправедливо, чтобы они страдали из-за наших неурядиц. Это уж нам надо как-то выкручиваться. Что бы там ни было, а для детей праздник должен быть праздником».

Вот почему положить в камин какую-нибудь нехитрую игрушку почти так же важно, как положить что-нибудь варить в кастрюлю.

Люди выворачивают карманы, берут деньги из неприкосновенною запаса, покупают в рассрочку, покупают в кредит, просят взаймы у знакомых и заранее предвкушают радость ребятишек.

Праздник длится день или два и тоже оставляет после себя кисло — сладкий привкус.

А там, не успеешь оглянуться, как наступает Новый год. Надо и его как-то отметить, потому что «если ждать для этого лучших времен, то можешь прождать очень долго, ну, а если праздничные дни будут такими же, как и все остальные, то к чему тогда вообще жить на белом свете?»

* * *

Их собралось в столовой больше сотни, и жара была невыносимая. Впрочем, барак этот не так уж плохо сколочен, а большая печь, набитая опилками, до того раскалена, что кажется, ее бока вот — вот лопнут. Рабочие разместились на

7 Жан — Пьер Шаброль

177

скамьях вокруг пустых столов, все глаза были устремлены в глубину зала.

Почти все курили дешевый табак, свертывая тоненькие сигареты. Собрание длилось уже более часа, воздух был тяжелый, дымный, от него першило в горле. Порой кто-нибудь из присутствующих надолго закашливался, однако плевать никто не решался.

Ребята из Гиблой слободы — Клод, Виктор, Жюльен, Октав, Рири и Мимиль — уселись вместе с Жако за один стол, справа от докладчика. Длинный Шарбен собрал вокруг себя парней из Шанклозона на другой стороне барака, слева от докладчика. Рабочие по привычке заняли те места, где они обычно обедают. За столом, служившим трибуной, сидели лицом к собравшимся оба делегата — Ла Суре и Баро. Они перебирали какие-то бумаги: бланки, голубые листки налогообложения, материалы, размноженные на ротаторе.

Снаружи холодно светило солнце. Налетавший ветер вздымал песок и цементную пыль. Порой ветер усиливался, и тогда весь барак содрогался под его порывами.

Баро только что закончил обзор положения на Новостройке. Говорил он спокойно, отчетливо, выдерживая паузу после каждого малознакомого слова. Часто начинал фразу с наиболее важного слова предыдущей фразы. Если он думал, что его мысль не всем понятна, то повторял ее еще раз в более простых выражениях.