Гиблое место

– Если бы я знал. Надеюсь, не в самое пекло.

Деревья выросли перед нами неожиданно. Тропинка повернула последний раз и оборвалась сразу перед ними. Будто влюблённые, обнявшись ветками, венчали они самую вершину Чёрной горки. Согласно здравому смыслу отсюда можно было бы обозревать окрестности, вплоть до самого Барнаула, но ощущение было такое, что мы находимся не на возвышенности, а на дне впадины. Странно, очень странно, но на фоне всего, что случилось за последние часы, эта странность была почти милой. Ботаник подошёл к дереву, протянул руки к стволам.

– Замри! – заорал я, но не успел – его отшвырнуло метра на два. – Петро! Петруха!!!

Он не подавал признаков жизни. Кинулся к ботанику, затормошил его, приложил ухо к груди – сердце вроде бы билось, но медленно, очень медленно.

– Оставь его, – услышал я нежный женский голос.

– Он по ту сторону, потом возьмёшь его, когда закончишь, – добавил кто-то глубоким баритоном.

Я оглянулся и не удивился, увидев Варвару и японца. Как живые, будто там, в пятьдесят каком-то году, я снова смотрю на них глазами майора Жатько. Только без ненависти смотрю, а с вопросом, невысказанным, но понятым ими.

– Ключ принёс, правильно принёс, – сказал японец, а Варвара, тряхнув короткими чёрными кудрями, молча улыбнулась. И только сейчас я понял, что деревья пропали, что стоят эти двое на зелёном лугу, а меж ними камень. – Иди сюда, не надо бояться.

Я встал, подошёл к ним, понимая где-то на периферии сознания, что такого просто не может быть, что так не бывает в нашем рациональном мире. Всему есть объяснение, просто должно быть логическое объяснение!

– Ты прав, – Варвара улыбнулась, – объяснение есть, и ты сейчас его получишь. Но это место надо закрыть. Пойдём с нами…

Словно сомнамбула, я двинулся к ним. Они прошли к камню, я с ними.

– Достань ключ и положи на место, которое ему предназначено, – тихо сказала Варвара.

– Но зачем? Объясните! – потребовал я.

– Посмотри назад, посмотри вокруг – все здесь.

Я огляделся – деревья вроде бы стояли на месте, но тут же, внутренним взором, вместо деревьев я видел людей. Увидел и знаменитую Маланью – чёрные косы подметали землю, глаза светились ярко-голубым, рядом с ней стоял пожилой немец – мой тёзка или предок? – Якоб Гмелин. Он поднял руку и взмахнул ею, будто прощаясь. Мужчины и женщины, разные и одинаковые в то же время. Кажется, за одним из деревьев маячил шаман – Ока Еруннаков, но я не уверен на сто процентов, что это он. Тут же был Исмаилыч, тут же его родственники, за многими деревьями стояли люди в одежде прошлого века, в форме НКВД, солдаты – кого только не было. Кажется, Виктор тоже был здесь – мне показалось, что за одним из деревьев мелькнул его силуэт.

– Страж, – сказал японец, – он машина. Программа, уничтожающая всех, кто приблизится к горе. Если начнёте работу, смерть придёт сюда и не уйдёт больше. Много-много люди погибнут. Вижу, ты терзаешь вопрос – что здесь?

– Энергия. Большая энергия. Много. – Вступила в разговор Варвара. – Альтернативный вид энергии, как сейчас говорят. И нам… вам… уже вам… нужно перейти к нему. Но не так. Не с жадностью, не с войной в сердце. Без жестокости, без ненависти.

– Что в горе? Почему все сюда рвались и зачем её защищать? – задал вопрос я не для себя даже, для ботаника. Он бы мне не простил, если бы узнал, что я видел, с кем разговаривал и не спросил о главном. И тут же мелькнула мысль, что как раз об этом-то он и не узнает.

– В горе – жизнь. Везде жизнь. А жизнь мудра, – ответил мне японец.

Я хмыкнул: а чего ожидать от сына Страны восходящего солнца? Конкретики? Это, по меньшей мере, глупо. Прошёл к камню – углубление по размеру, соответствующее диску в моей руке, находилось немного ниже верхушки. Опустил в него кругляш, ожидая грома и молний, световых эффектов и провалов «сквозь землю». Но ничего не произошло. Просто туман сгустился, растворяя в себе деревья, силуэты людей, камень. Скоро я не мог разглядеть собственных рук.

– Ёжик в тумане… – пробормотал я, засыпая, – ёжик в тумане чувствовал себя, наверное, так же. Лошадка, чтоб её наперекосяк!..

* * *

Не знаю, что это было. И было ли на самом деле. Пришёл в себя, осмотрелся: я на поляне, рядом храпит Петро, спящий сном праведника. Вокруг – черневая тайга. Будто и не было невесомых, хрустальных деревьев, вместо них в центре поляны светлая рощица – берёзы, осины, видно, недавно выросшие на этом месте – не больше пятнадцати – двадцати лет назад.

– Ботаник! – пихнул я комсомольца семидесятых в бок. – Просыпайся, выбираться из лесу будем.

Он сел, протёр глаза и взвыл с досады:

– Такое раз в жизни бывает, а я уснул! Даже образца не взял…

Разжав ладонь, протянул ему серебристое сердечко – листочек с дерева гинго, если, конечно, это было именно гинго…

– На вот, утешься. И давай выбираться. К людям.

– Нет, ты подожди, Яков, давай глянем, что с рощей! – Петро рысью помчался к берёзам. – Где болота? Где выходы грязевых источников? Тут сухо.

– И тихо! – прокричал я. – Заметь, никто не топает и не ревёт на горе. Всё, геть до дому, хлопчик. Экскурсия закончена.