Гиблое место

Управляющий гостиницей оказался «трубочником» — он был так увлечён Галасетью, что даже питался и ходил в туалет с её помощью. Я пытался установить с ним контакт, но это оказалось бесполезно. Его помощник аккуратно вывел меня из кабинета, приложив палец к губам. В том же таинственном молчании он выдал мне жёсткое льняное бельё, мыло, кусок мочала и полотенце.

Гостиница, огромная бревенчатая, бистрового цвета, с теремом и гульбищем, мне понравилась. В номере, пропитанном острым древесным запахом, с большой кроватью и печью, меня посетила свежая мысль, как неплохо было бы провести здесь с Вэей несколько дней, вне всякого расследования… Прогнав эти глупости, я отправился в душ.

Я смело крутанул медную ручку, и на меня шлепнулось что-то гладкое студенисто-дрожащее. Потом раздался звук рвущейся ткани, и по мне заскользила липкая тёплая жидкость. Я представил, как эта дрянь потечёт на мою помощницу, выскочил из «душа» и, остервенело вытираясь, зазвонил в кун. По голосу, каким Вэя ответила, я понял, что душ она приняла раньше меня.

— Слушаю… — девушка задыхалась от отвращения.

— Ты в душе?

— Угу… А ты?

— Я тоже вляпался в эту гадость! Вэя, может быть, сходим, прогуляемся по общине, разведаем обстановку… Поедим где-нибудь…

— Ян… извини, я обещала Клоду составить ему компанию… Давайте вместе сходим!

— Шикарная идея, но не сегодня.

Я отключил кун, не дожидаясь дальнейших объяснений. Чёрт бы побрал этого Клода! Я чувствовал себя идиотом…

*****

Видимо, чтоб как-то загладить вину, напарники весь ужин развлекали меня описанием забавностей общины, которые они обнаружили на прогулке. Ребята так увлеклись рассказом, что не заметили гнева Беримира.

Судорожные сглатывания и остановившийся взгляд этнографа недвусмысленно давали понять, как его бесят высмеивание быта русов. Он едва сдерживался. Старосту, напротив, восхищали остроумные замечания моих напарников. Он охотно поддерживал разговор.

— Мы встретили сегодня одну бедную семью, в которой было девять детей, — оживлённо поведала Вэя. — Когда я спросила, почему так много, отец ответил, что хотел завершить обед.

— Видимо, обедать одному папаше не хотелось, — рассмеялся напарник. А ещё мы виделиогромные деревянные бочки, — вдохновлёно живописал Клод. — Там русы в солёной воде хранят овощи. Наверное, они не знают, что существуют холодильники.

— Да уж, с прогрессом здесь проблемы, — поддакивал Свен. — Его изо всех сил стараются не замечать. Впрочем, эта проблема не только русов — во всех общинах Грандзиона одинаковая ситуация.

— Овощи в солёной воде не хранят — их там приготавливают!

Это было сказано Беримиром тихо, но таким тоном, что все разом смолкли.

— И вовсе не обеД хотел завершить тот человек. ОбеТ! Обет — это нечто иное… Если бы вы удосужились вникнуть в суть слов и жизни, попытались найти новый смысл, а не новый анекдот, исход получился бы иным.

Пристыженные напарники взглядами молили меня о помощи. Но я, как ни странно, был на стороне Беримира. Уж лучше ненавидеть, чем высмеивать. И вообще эта парочка не имела никакого права решать, что хорошо, а что плохо и смешно для жителей чужой планеты. Об этом я сообщил им незамедлительно. Беримир посмотрел на меня с благодарностью.

— Мне за вас стыдно, — шипел я напарникам по дороге в номер и чувствовал затылком, что ещё немного, и Вэя расплачется. — Я вижу, ребята, у вас времени свободного хоть отбавляй… Значит, его было достаточно, чтобы осмотреть места преступлений и набросать предварительную версию?

Напарники виновато молчали.

— Я так и знал — никто ничего не делает. — А ведь в ваших кунах та же самая схема преступлений, что и у меня.

— Мы никогда никуда самостоятельно не ходим, — заныл Клод.

— Ян, мы не хотим сделать что-то не так, поэтому без тебя ничего не смотрели, — подхватила Вэя. — Здесь незнакомое место. Зачем рисковать!

— Выкрутились…

На Вэю я был сердит больше всего. Ладно бы Клод, но Вэя…

— Значит так, друзья, сейчас всем спать, но завтра в шесть я всех жду у гостиницы с готовыми версиями преступления. Внятно объяснил?

— Но…

— А у кого их не будет, Клод, того я оставлю в номере и к расследованию не допущу. Теперь понятно?

Приободрённый Клод рысью отправился в номер. Вэю я оставил в коридоре, сухо пожелав ей спокойной ночи.

Лёг спать с твёрдым убеждением, что я умственно отсталый, ибо ничего так не сближает мужчину и женщину, как чувство вины у женщины, а я ушёл… К тому же я — мерзавец, потому что расстроил девушку, на которую у меня были неплатонические планы. Впрочем, чувство вины не помешало мне, немного поворочавшись на прохладной набитой соломой подушке, крепко уснуть.

*****

Это стало заметно, когда люди в общине стали пропадать всё чаще. Никто толком не помнил, с чего всё началось.

Сначала один, потом другой; мужчины… Без следа, как холод от талого снега. Свенельд пытался справиться своими силами, но натолкнулся на глухое сопротивление членов общины и непонимание Беримира.