Гиблое место в ипотеку

– Становление театра шло медленно. Сначала организаторы нашли возрастных исполнителей. Трех тетушек от сорока до семидесяти лет общим весом в тонну. «Девушки» горели энтузиазмом, были готовы работать бесплатно, притащили из дому необходимый реквизит: мебель, посуду, разные тряпки. Они и занавес сшили, и вместо гримеров-костюмеров работали. В коллективе был и мужчина, супруг одной из актрис. Но главная роль – девушка восемнадцати лет! Худенькая дама даже на пятом десятке может за такую сойти. Соответствующая одежда, грим, прическа. Спектакль всегда условность. Но бабулька шестьдесят второго размера никак в этом случае не прокатит. Роб дал объявление в газете, ему стали звонить, интересоваться, сколько заплатят актрисе, узнавали, что копейки, и бросали трубку. Роб приуныл, и вдруг! Откуда ни возьмись, появилась дама лет сорока. Стройная, с деньгами, одна беда, лысая. Бедняга проходила серьезное лечение, из-за «химии» потеряла волосы, брови, ресницы. Чтобы она постоянно не думала о смерти, психолог посоветовал ей осуществить мечту юности, заняться делом, о котором она грезила в подростковом возрасте. Хорошо помню, что ее звали Сусанной. Понятное дело, в детстве она мечтала стать актрисой. Ну и пошла бродить по театрам, проситься на роль хоть со словами «Кушать подано», только бы на сцену выходить. Да везде ее гнали, и вдруг она увидела объявление Роба и примчалась. Сусанна вложила большие деньги в постановку, еще она привела своих родителей, профессиональных гримеров. Они прорву лет проработали на «Мосфильме», потом их уволили, дескать, им за семьдесят, уже старые, дайте дорогу молодым. И все у Роба с Филом стало складываться. Поскольку события пьесы разворачивались в пятнадцатом веке, потребовалась соответствующая одежда. Сначала ее хотели заказать в мастерской, узнали цену и отбросили эту идею. Решили нанять портных, это тоже было очень дорого. Вознамерились взять костюмы напрокат, так их пот от суммы прошиб. В конце концов Фил решил, что сам справится, почитал кое-какую литературу и сшил наряд. Тот получился дивной красоты, потому что Филипп старался от души. Вот так брат получил первый опыт производства старинного платья. В конце концов настал день премьеры.

Ксения повернула голову и заглянула мне в глаза.

– Вы же понимаете, что зрителями в основном стали родственники, друзья и соседи актеров. Фил попытался пригласить прессу, но ни один журналист не явился. По району развесили афиши, пришло несколько человек со стороны, почти весь зал заполнился. Открылся занавес, началось первое действие. Я приехала в театр загодя, Фил ко мне кинулся:

– Родители Сюзи гении, посмотри, какие покойники!

Посмотрела я на старушек-актрис, и меня чуть не стошнило: натуральные мертвецы. Кое-где из-под кожи кости торчали, трупные пятна на открытых участках тела. Лучше не буду описывать. Гримеры потрясающе поработали. Устроилась я в зале, занавес открылся, на сцену вышла… Флора. Я чуть со стула не свалилась. Один в один сестрица Фила. Волосы, макияж, форма носа. Я чуть не заорала от ужаса, ошалела прямо. Потом пришла в себя, сообразила, что такое впечатление возникло из-за волос, они были как у Флоры, остальное – не похоже. Ни рост, ни фигура, ни черты лица. Просто первая реакция на увиденное. Но она меня ошеломила.

Ксения поежилась.

– Минут через двадцать народ стал зевать, переговариваться шепотом, затем началось массовое бегство. Ну кто станет весь вечер смотреть на женщину, которая сидит на стуле и безостановочно вещает непонятно что? Изредка на сцене появлялись старушки, они переходили из одной кулисы в другую, по дороге останавливались и выли голодными волками:

– Слууушай правду.

Старушки менялись, в их компании был дедок-зомби, тот пел дрожащим дискантом:

– Жизнь – боль. Жизнь – ад.

Как долго можно выдержать подобное действо?

– Я бы сбежал сразу, – признался Макс.

– Если я отправлюсь вкусить великого искусства после работы, то засну в кресле и проснусь от оваций после финала, – честно ответил Костин.

– Меня в данном случае может удержать на месте только опасение обидеть близкого человека, – сказала я, – постаралась бы высидеть все два часа.

Ксения усмехнулась.

– Забыла сообщить. Роб поставил пьесу в духе древнегреческих авторов. Ее играли три вечера подряд. Каждое представление длилось шесть часов.

– Наверное, к концу первого спектакля зал опустел, – вздохнула я.

– Угадали, – подтвердила Ксения, – зрители по-тихому смылись. Я зашла за Филом, он спросил:

– Видела Сюзи?

Я кивнула.

– Когда я увидел, как ее загримировали, чуть сознания не лишился, – признался брат, – едва не закричал: «Флора, где ты была?»

Ксения закрыла лицо рукой, потом решила продолжить повествование, но тут Вульф, паркуясь на площадке, объявил:

– Приехали. Миша уже тут. Сейчас он нам все расскажет.

Дверца машины открылась.

– Подробностей я пока не знаю, – произнес Потапов, подавая мне руку.

Я оперлась на нее и выпрыгнула из джипа.

– Что-то тебе определенно известно, – сказал Костин.