Гиблые земли

– Лизавета! Милая, ты что?

Она билась, продолжала вопить и плакать.

– Успокойся, все хорошо, это я, Ян! Все хорошо, – твердил он, уводя жену из жуткого безуглого дома.

Спустя некоторое время они сидели возле костра, который Ян поспешно разложил заново: Лизавета не могла оставаться в темноте, мерзла, тряслась от холода и пережитого ужаса. Ей нужен был живой огонь, чтобы согреться и успокоиться.

Закутанная в одеяло, она сжимала в ладонях кружку горячего чая, заваренного Яном. Когда зубы перестали стучать о край кружки, подняла глаза на мужа и спросила:

– Где ты был? Я проснулась одна.

– В туалет захотел, – ответил он. – Меня не было-то всего ничего. Когда вернулся, забрался в палатку, тебя там не оказалось. Я обратно вылез, стал звать, искать, ты не отзывалась, потом я услышал крики. Зачем ты полезла в дом?

– Тебя искала.

– Меня? Но чего ряди я…

Лизавета резко повернула голову и поглядела в сторону домов.

– Это ты погасил свечу? Она больше не горит.

Ян недоумевающе смотрел на жену.

– Свечу? Ты о чем? Когда я вошел, в доме было темно, как в гробу. Никакой свечи.

Лизавета сделала глоток и закашлялась, кипяток обжег горло, выступили слезы.

Ян сел ближе и хотел обнять ее, но она сбросила его руку.

– Там была свеча! Была! – яростно проговорила Лизавета, точно муж был в чем-то виноват. – Я видела горящую свечу, решила, что ты в доме, пошла за тобой!

– Лизавета, ты чего? Подумай, что мне там делать? – возмутился он.

Ее гнев угас столь же быстро, как и вспыхнул.

– Прости. Я не хотела на тебя орать. Просто все странно… – Она понемногу успокаивалась. – Мерзкое место.

– Что ты видела? Хочешь рассказать?

Лизавета вкратце описала дыры вместо углов, свечу, лавки, старуху и пропавшую дверь.

– Только не говори, что мне померещилось, – попросила она. – Это бесит.

– Я и не собираюсь так говорить. Ты права, здесь странно. – Он вздохнул и потер переносицу. – Когда мы только пришли на поляну, я подошел к дому, как раз к этому, ближнему, подергал дверь. Она была заперта. Прочно, никак не открыть, только выломать. А ты взяла и отворила запросто. Говоришь, дверь сама собой закрылась, когда ты была внутри, и найти ее не получалось. – Лизавета напряженно смотрела на Яна. – Но… Когда я прибежал на твои крики, она была распахнута настежь.

Муж с женой смотрели друг на друга.

– Если сейчас подойти, снова окажется запертой, – произнесла Лизавета. – Но мы не будем проверять эту версию. Иначе умом тронемся. Мы больше близко к этим домам не подойдем, даже смотреть в их сторону не станем.

Ян был полностью согласен с нею.

До самого утра они не ложились, так и сидели возле костра, подкидывая ветки. Вымотались, устали, но спать не могли. Человек может спокойно заснуть там, где чувствует себя в безопасности, а какая уж тут безопасность?

Едва рассвело, супруги поспешно собрали палатку, уложили рюкзаки. Впереди был небольшой пригорок, и Ян, как и собирался с вечера, забрался на растущее там дерево повыше, чтобы посмотреть, в какую сторону им следует идти.

– Не свались только, – волновалась внизу Лизавета.

– Не говори под руку. И под ногу тоже.

Новости были утешительные, хотя и парадоксальные. Невдалеке от того места, где они находились, торчала огромная железная штуковина: не то труба, не то башня. Больше ничего разглядеть не удалось, на самую вершину Ян вскарабкаться не смог, и другие деревья мешали. Но этого было достаточно.

– Предприятие возле заброшенного поселка, помнишь, я рассказывал? – воодушевленно говорил Ян. – Мы спасены! Это оно! Надо добраться туда. А от поселка в Липницу ведет дорога…

– Знаю, мы же там машину оставили, – перебила Лизавета.

– Ну вот! – Ян слегка нахмурился. – Неслабо, конечно, мы покружили: шли в другом направлении, а оказались рядом с поселком.

– Я не хотела туда, но придется, – вздохнула Лизавета.

По правде сказать, после увиденного ночью обветшалые развалины ее уже не пугали. Она бы куда угодно пошла, лишь бы очутиться подальше от проклятущих домов и леса.

Через полтора часа, к счастью, не сбившись, Ян и Лизавета достигли территории предприятия. Когда верхушка трубы показалась из-за деревьев, идти стало проще.

– Интересно, что это за производство было, – задумчиво произнес Ян, задрав голову и глядя на высоченную башню, почти не тронутую временем.

Разрушенные длинные здания (возможно, цеха), выбитые окна, деревья и кусты на месте дорожек и строений, сохранившаяся надпись «Проходная» – это производило угнетающее впечатление. Строили-строили, радовались успехам, план выполняли и перевыполняли – и вот на тебе, стоит все, никому уже не нужное, ветшающее год от года, позабытое.

– Возле Припяти есть старая советская радиолокационная станция, чтобы обнаруживать межконтинентальные баллистические ракеты, – ни с того ни с сего сказал Ян.

– Ты это к чему? – спросила Лизавета.

– Пришло на ум, ассоциация возникла, по аналогии, – немного смущенно ответил муж. – Есть опасные производства, жить рядом с которыми чревато. Возможно, это одно из них. Вот мы вчера ночью и…

Он осекся под взглядом Лизаветы.