Гиблый Выходной

Сейчас ее Лева придет сюда в раздевалку, он обязательно придет. Он не может не прийти, ведь здесь стоит начатая им с Пятипальцевым бутылка вишневого виски и Зинаида очень сильно поразиться, если они оба не проявят желания допить ее до последней капли. Этот великовозрастный дружбанчик Пятипальцев будет с ее мальчиком, но Сферина постарается избавиться от наладчика-здоровяка и поговорить со своим любимым наедине. Она еще не знает какими фразами донесет до Нилепина свою неуемную тревогу, с чего начнет монолог, какую интонацию выберет. От повелительной может быть обратная реакция – Лева из принципа не станет к ней прислушиваться и еще чего доброго, высмеет ее перед Пятипальцевым. А в просительной форме у нее разговаривать получается плохо, неумело и как-то по-глупому. Но как бы то ни было, она уведет Нилепина из цеха и вообще с фабрики. Куда-нибудь подальше, где нет, выражаясь языком бородатого отца Кузьмы «много дерева и железа». Надо будет, она силой вцепится в юношу, в конце концов – разрыдается, если дойдет до такой степени, но без Нилепина она с фабрики не уедет. Черт с Пятипальцевым, он ее не заботил, он может заниматься тем, зачем сюда приехал, но Леву нужно уводить от сюда. На крайний случай, если он воспротивится и откажется повиноваться своей любимой, то она, так уж и быть, присоединиться к их с Пятипальцевым компании и выпьет виски, а потом предложит пойти продолжать банкет в любимом левином баре «Якорь», чей бирюзово-фиолетовый фасад и морская тематика привлекают к себе воздушно-десантные войска и, почему-то, любителей поговорить о новинках голливудского кино. Для Сфериной такое поведение было несвойственно и вызовет со стороны двух мужчин реакцию легкого приятного удивления, но на что только она не готова пойти ради того, чтобы ее «душка Нилепин» был хотя-бы под ее чутким присмотром. Предчувствие неладного становилось для Зинаиды Зиновьевны просто болезненным, она уже ощущала его на физическом уровне в виде неровного сердцебиения, общего напряженного тонуса и нервозности – она замирала от вида собственной тени и против своей воли видела опасность в самых незначительных явлениях и вещах.

«Да где-же они?» – тревожилась Сферина, имея я виду вошедших в цех Пятипальцева и молодого человека в красной куртке, в котором она подозревала искомого ею Леву Нилепина. На улице их не было, курилка была пуста. Вздрогнув от колющего предчувствия беды, Зинаида приказала себе верить в туалетную версию отсутствия приятелей. Бокал был пуст наполовину, чай остывал и терял вкус, Сферина решила опять спуститься в цех, когда допьет этот бокал до дна. Откровенно говоря, неохота ей было отрывать зад от лавки, ковылять по лестнице и бродить по цеху в поисках. Какой-же Нилепин все-таки гад, что не отвечает на ее телефонные звонки. И сам, конечно, не звонит. Совсем от рук отбился, Зинаиду это раздражало, она привыкла всех держать в своих руках и не терпела неповиновения.

Сферина отставила утративший вкус чай и посмотрела на свои раскрытые ладони – пухлые, мясистые с сильными пальцами, увенчанными несколькими разнокалиберными кольцами в твердой манере выклянченными у законного супруга. Руки… Прямо ручищи! Наверное, ее рукопожатие схоже с рукопожатием Юрки Пятипальцева. А уж в армреслинге она одержит победу у доброй половины цеховых мужиков. Она сжала и разжала кулаки, вспоминая давно минувшую в них округлую трехкилограммовую стальную тяжесть.