Гиблый Выходной

Брюквин быстро нажал на оранжевую кнопку и остановил движение пролетов. Зажатый Пятипальцев выл и трясся в агонии. Он умирал и Брюквин молниеносно вдавил серую кнопку, пролеты чуть раскрылись, давая Пятипальцеву вдохнуть.

– А че он улыбается? – спросил как всегда серьезный Максимилиан Громовержец. Взглянув на табло, где температура столов поднялась с семнадцати до сорока пяти градусов, Брюквин посмотрел на зажатого сотрудника фабрики и увидел блаженно морщившегося человека. Человек лежал на животе, его голова и руки висели наружу. Из его глаз катились слезы, окровавленная борода тряслась от агонии, но мужчина не кричал от боли и не корчился, он улыбался.

– Эй, ты чего это? – Женя дал человеку подзатыльник. – Че щеришься? Че смешного?

10:13 – 10:25

Ну что это за человек такой! Даниил Даниилович приводит его в чувства уже третий раз, а он все равно не желает говорить, неприятно потрясая Шепетельникова своим тупым бессмысленным упрямством. Генеральный директор, теряя терпение, хлопал пластиковой папкой по приобретшим нездоровый багряный оттенок щекам молодого молчуна. С каждым разом приводить его в чувство было все труднее, сейчас ему пришлось брызгать молодого юношу водичкой из-под ног, собирать снег из-за окна и тереть им мерзкую харю привязанного человека. Тот стонал, мычал, плакал, но по-ослиному мотал головой и сдавленными голосовыми связками умолял не мучить его, заклинал, обещал все блага на свете, подобно джинну клялся в исполнении любого желания своего босса. Обещал немыслимые деньги, который у него отродясь не было и не будет, клялся быть верным вечным рабом. О, как он унижался, только бы Шепетельников не накидывал ему на шею свою проволочную удавку. Но где он спрятал украденные из сейфа деньги – он не говорил. Богом клялся, что не знает где они, что не держал их в руках и не видел их. Врал, конечно. Эти молодые тупицы всегда врут даже в мелочах. А уж что касается больших денег…

И Шепетельников безжалостно продолжал. Придушивал жертву снова и снова.

– Где деньги? – озверело спрашивал он у едва живой жертвы.

– Не знаю, – хрипло глотал воздух молодой дурак. – Не знаю! Клянусь – не знаю! Их не было!

– Да что ты говоришь? – Даниил Даниилович подошел к жертве так близко что мог дышать непосредственно его потом. – Вчера вечером они были. Были. А сегодня я захожу сюда и вижу такую картину – все разгромлено, перевернуто вверх дном, а посреди кабинета двое посторонних. Сейф вскрыт, денег нет. Что я должен подумать? Что? Отвечай! Ты бы что подумал?

– Я бы подумал, что… их взял тот у кого был ключ… от сейфа.

– У вас был ключ!

– Не было.

– Зачем вы двое сюда тогда приперлись? – шипел Шепетельников. – Что вам тут делать?

– Мы хотели взять бабло, – признался молодой. – Хотели! Да! Но их уже не было, богом клянусь. Их взял кто-то другой!

– Кто-же?

– Я же говорю, тот у кого есть ключ от сейфа. Может быть Соломонов. Константин Олегович. Это ведь его кабинет, он и взял.

– Да что ты говоришь? – Даниил Данилович хлопнул привязанную к стулу жертвой пластиковой папкой по лбу. – У него денег нет.

– Откуда вы знаете?

– Потому что он лежит внизу в цеху. Он сдох, но его карманы пусты как твоя голова, – Шепетельников накинул на молодого работника в красной куртке проволочную удавку. Тот захрипел, напрягся, надул щеки. – Слушай, ублюдок, я не знаю, что тут произошло, кто первым влез в кабинет и вскрыл сейф, но из вас троих теперь только ты один можешь мне что-то объяснить и вернуть украденные деньги. Я знаю, что ты и твой толстый дружок-наладчик были заодно с Соломоновым. Вы украли деньги и ты мне скажешь куда вы успели их спрятать. Или с вами был еще кто-то? Деньги у него? У вашего четвертого дружка? Тогда ты мне сейчас скажешь где он.

Генеральный директор ОАО «Двери Люксэлит» смотрел прямо в закатывающиеся глаза своей жертвы. Соломонов умер и обгорит до тла, та же самая участь уготована и бородатому наладчику, раздавленному стеллажом с пленкой. Шепетельников не заботился об их телах – завтра все спишут на пожарище, тела обгорят до неузнаваемости, и только тест на ДНК может установить кому какие останки принадлежали. Но наличие четырех тел (включая еще Коломенского и этого молодого молчуна, задушенный труп которого Даниил Даниилович в конце допроса выбросит вниз в цех) вызовет у следователей кучу вопросов. Огромную кучу вопросов, уведших их в противоположную от Шепетельникова сторону. Как это ни странно, но наличие нескольких разрозненных тел играет на руку Даниилу Данииловичу, создает неразбериху, путает следствие. Только надо будет как-то очень уж сильно повредить шею этого юноши, чтобы медэкспертиза не смогла объединить двое тел, умерщвлённых одним способом – с помощью проволоки. Хорошо бы еще накрыть тело полиэтиленовыми пленками, облить горючей жидкостью или присыпать древесными стружками – это тело должно обгореть как можно сильнее.