Гиблый Выходной

– Я все понял! – наконец произнес Брюквин и вернул зрачки на свои места в центре глазных яблок. Свободной от пистолета рукой поправил камеру на своем лбу и на манер офицера в фуражке ребром ладони придал ей строго прямое положение. Его улыбка размножилась в зеркалах и стеклах, сейчас он как никогда выглядел победоносно и всячески это подчеркивал, даже встал в позу триумфатора, да так, чтобы отражаться в ближайшем стекле наиболее эффектно. – Вы что же, думаете, меня – Женю Брюквина – можно так легко обвести вокруг пальца? Вы слишком наивны для своего возраста, наивны и глупы как подростки и просто не догадываетесь перед кем вы блеете. Я – Евгений Брюквин – уж могу отличить правду от лжи, тем более, что вы даже не удосужились обсудить свою выдумку между собой. Это же первейшее дело – придумать правдоподобную легенду! Какие же вы умники, что не подумали об элементарном? Вы смешны! Что бы вы не сочиняли, как бы не старались меня запутать, но я-то все понял почти сразу. Я знаю о вас все! Все знаю. И не надо корчить из себя бедненьких жертв, которых обижает злой дядя с пистолетом. Не надо, не напрягайтесь. Не смешите зрителей. – человек, назвавший себя Евгением Брюквиным победоносно оскалил зубы, вплоть до коренных, бросив мимолетный взгляд на свои отражения, чуть изменил поворот подбородка. – Вот ты, – указал он на Зинаиду Сферину, – ты главбух! Что, думаешь, я сразу не догадался? Ты и есть – Альбер! Да у тебя на своей свинячьей мордочке написано, что ты просто агонизируешь от одного только упоминания денег. С таким грызлом только в бухгалтерии торчать и печенья жрать с чаем. Не рыпайся! Я сказал – стоять на месте! А ты… – теперь Брюквин обратился к раненому Нилепину, – Хрен знает кто ты такой, может офисная шестерка, может так кто-то… Во всяком случае ты в доле, не отпирайся, тебя насквозь видно, мальчик. Кто это тебя так? Это тот верзила с которым мы тебя видели? Бородатый такой… вы еще кого-то тащили… Так…Теперь мозаика складывается… Борода – начальник производства! Как его фамилия – Соломонов, кажется, да? Это он и есть! Я так и думал! О, господи, только не делай такое лицо, будто ты не понимаешь о ком я говорю. Ненавижу эти притворные взгляды. У моей жены был такой… сука… Выходит, что я не ошибся, когда зажал того бородатого увальня в прессе. Еще бы чуть-чуть и он признался-бы где вы прячете бабло. Это он тебе брюхо вспорол, да? Сперва вы с ним замочили того, чье тело тащили на улицу, не знаю кто это был, но он оказался у вас на пути. А потом вы что-то не поделили уже между собой и отхерачили друг друга. Так я говорю? О, опять этот олигофренический взгляд! И тот что валялся захлебнувшимся на смерть и висельник – это все ваших рук дело? Разумеется, это звенья одной цепочки, можешь не хлопать глазами.

Тут вооруженный бандит прервал свой монолог и с вопросительным взглядом обернулся к блондинке.

– А ты… ты тоже из их банды, да? Ну конечно. Вы одна команда. Ты хотела спасти того бородатого, потому что вы с ним заодно. Ваша компания разделилась на две половины – эти двое и ты с бородатым. Мне все ясно! Вот не думал, что тут собралась целая организованная преступная группировка. Мы с Максом…

– Называй мое имя правильно! – вякнул его бледнолицый соучастник.

– Мы с моим уважаемым коллегой Максимилианом Громовержцем ошибочно полагали, будто имеем дело только с двумя людьми, а тут оказывается гораздо больше… Вы оставили после себя гору трупов, следовательно речь идет не просто о большой сумме денег, а об астрономически большой, ради которой не жалко и людей мочить без счета! Сколько было в сейфе, ребята? Признавайтесь. Весь бюджет фабрики? – Брюквин продолжал улыбаться. – Ну ничего, теперь вас осталось только трое и вы оба у меня на мушке. Только попробуйте дернуться! Теперь слушайте меня, особенно ты – раненый. У тебя еще остались силы ворочать языком? Отлично, значит вот ты мне и расскажешь, где вы прячете баблосы. А чтобы ты быстрей ворочал мозгами и языком я простимулирую тебя. Тебе ведь нравится твоя необъятная подружка? Любишь пухленьких, да? Как насчет того, чтобы посмотреть, как пули из моего «Хеклера и Коха» будут застревать в ее жирке? Не молчи, партизан! Твой бородатый дружочек тоже зачем-то молчал…

– Он что был живой? – спросил Нилепин. – Вы ему помогли?

– Смешные вопросы, парень. В некотором роде – да… Можно сказать, мы ему помогли избавиться от страданий этого несправедливого мира. На очереди – твоя подруга. Так что скорее размышляй, парень. Считаю до трех. Один… Первая пуля в ляжку.