Гиблый Выходной

Масла в огонь его страха за собственную жизнь подливала мертвая девушка, лежащая на спине прямо перед ними. Ее кровь медленно растекалась на лаке дверного полотна на котором она покоилась и тягуче капала на пол, образовывая густую лужицу.

Тем временем Константин Олегович еще раз перечитал записку, в которой Никита объяснил, что пришел устраиваться на работу и что у него направление из городского центра занятости. Соломонов поднял на него тяжелый взгляд. Ой как не понравился Никите этот взгляд.

«Он не поверил, – как гром прогремело в голове Вайнштейна. – Ни поверил ни единому слову. Конечно не поверил. На предприятии настоящая мясорубка, трупы устилают пол как снег на улице, пропали какие-то большие деньги, который Соломонов то ли потерял, то ли у него их украли и в цеху находяться люди, которых не должно было быть и тут еще один – я! Явился! Соломонов проверит меня. И что он может со мной сделать? Однозначно он не станет сдавать меня полиции и требовать с «Орфея» через суд возмещения ущерба. Тогда что? Вероятнее всего он изобъет меня, вишибет из меня весь дух. Он может, Нильсен предупреждал меня, что Соломонов – парень без тормозов, особенно когда нюхнет свою наркотическую фигню. Почему он так не меня смотрит? Как Ленин на буржуазию, как солдат на вошь!»

А Константин Олегович Соломонов смотрел и смотрел на него. Из подлобья, не мигая. Как бык на красную тряпку тореадора. Взмокшие кудри падали ему на лоб, висели на бровях, а из-под них – дикий оцепеневший взгляд карих глаз. И правая рука трогает рукоять лежащего у ноги пистолета.

У Никиты сдавило дыхание. Бледный как сама смерть он истерично вертел головой на молодого человека справа от себя и на старика Авдотьева слева. Раненый в живот юноша смотрел на него с любопытстом, в котором читалось нескрываемое подозрение. Авдотьев-же, гад, глядел осуждающе. Никита шмыгнул носом и вытер его рукавом. Перед его мысленным взором как наяву возникли лихорадочные кадры из предположительного будущего – Соломонов отдает резкий приказ и двое хватают его за плечи с двух сторон. Никита оказывается в тисках, хочет вырваться, но Соломонов уже целит в него пистолетом, спрыгивает с поддона, обходит мертвую девушку с правой стороны, наступив на кровь, и медленно подходит к Никите вплотную. Заставляя Никиту сидеть на прежнем месте, начальник производства ОАО «Двери Люксэлит» расстегивает ремень брюк, спускает их до пола, приспускает трусы и под дулом пистолета принуждает несчастного Никиту к оральному сексу, приговаривая: «Вот тебе, мать твою, жалование за твою работу! Вот тебе и премия, мать твою! Смотри не подавись! А сдачу отдай Володи Нильсену! На! На, сука!» Никита видел такое на порносайтах, которым отдавал предпочтение не менее чем дважды в сутки, предпочитая смотреть именно подобные ролики – грубые, с насилием. Теперь Вайнштейн в качестве насилуемого видел самого себя, он уже чувствовал огромный пахнущий мочой пенис у себя на языке, в глотке, внутренней поверхностью рта ощущал раздирающий чужеродный орган толчками упирающийся едва ли не в гланды. И море-море-море спермы, выстреливающей ему непосредственно в глотку, заливающей рот, вытекающей из носа. А Соломонов войдет в Никиту сзади, резко и больно, Никита будет кричать, а начальник производства грубо заткнет его рот грязными бывшими в употреблении хлопчатобумажными перчатками и будет иметь Никиту долго и неистово. Яростно. Дико. С разрывом толской кишки! А Никита будет корчиться на полу с кровотачащим задом и плакать. Потом будет госпитализация в больницу, унизительный осмотр, операции в хирургическом отделении, долгое восстановление и психологическая травма на всю жизнь. Конечно же Никиту Вайнтшейна будут допрашивать следователи и главные вопросы у них будут касаться не только его изнасилование Соломоновым, но прежде всего – трупов в цеху. Как Никита будет жить после всего этого? Его жизнь и так отличалась некоторой степенью стыдливости, а что же будет после этого дня? Ведь пока будет длиться следствие, а оно будет длиться очень долго, его будут держать за решеткой как предполагаемого соучастника, как одного из подозреваемых. Может быть даже в одной камере с Соломоновым. Сколько времени пройдет прежде чем его переведут из категории соучастника в категорию свидетеля или даже жертвы? А если не переведут? Как он докажет, что пальцем не коснулся ни одного из убитых на территории «Дверей Люксэлита» людей? Он этого не докажет!

Его упекут за решетку! А что будет с ним на зоне в окружении зеков-ублюдков, изможденных отсутствием женского пола, Никита Вайнштейн даже фантазировать боялся. Наказание от Константина Соломонова покажется ему невинной потехой вроде пинка под зад.

Никита промок от холодного пота. Как он будет дальше жить?

Разве он сможет это преодолеть?

Он поднял испуганный взгляд загнанной жервы на лежащую перед ним женщину. Мертвую. Лицо накрыто материей.

А Соломонов все смотрел и смотрел. Он сделал медленный вдох, его ноздри угрожающе расширились…

И тут нервы Никиты не выдержали, он потерял над собой контроль.