Гибриды

Именно поэтому религиозные переживания так тяжело описать другим: это как будто я говорю вам, что мой бойфренд — самый прекрасный мужчина на всём свете, и вы говорите, «ну да, ну да». А потом я открываю сумочку и показываю его фотографию, и жду, что теперь-то вы увидите, да? Скажете: «о, да он и правда красавчик!» Но если я это сделаю, то вы ответите по-другому. Он несравненно прекрасен для меня, потому что моя лимбическая система пометила его образ как имеющий для меня особое значение. Но я не в силах передать эту пометку вам с помощью слов или изображений. То же самое и с религиозными переживаниями: сколько бы вам ни рассказывали о нём, о том, какое важное оно было и какое глубокое влияние оказало на всю последующую жизнь, вы просто не сможете ощутить того же самого, что и рассказчик.

Понтер слушал очень внимательно, то поджимая широкие губы, то вскидывая светлую бровь к гребню надбровного валика.

— И вы считаете, — сказал он, — что эта особенность, которой обладает ваш народ и которой лишён мой — эта религия — связана с функциями мозга?

— Именно! — сказала Вероника. — Комбинация активности теменной доли и лимбической системы. Взять, к примеру, пациентов с болезнью Альцгеймера: люди, которые всю жизнь посвятили религии, часто теряют к ней интерес, когда заболевают. Так вот, первым делом болезнь Альцгеймера нарушает работу лимбической системы.

Она помолчала, потом продолжила:

— Уже давно известно, что так называемые религиозные переживания связаны с химией мозга, поскольку могут вызываться галлюциногенными препаратами — и именно поэтому такие препараты используются в ритуалах многих племенных культур. Также довольно давно мы знаем, что лимбическая система может играть одну из ключевых ролей: некоторые эпилептики с припадками, ограниченными лимбической системой, испытывают невероятно сильные религиозные переживания. К примеру, Достоевский был эпилептиком, и он писал о том, что во время припадков «прикасается к Богу». Святой Павел, Святая Тереза Авильская и Эммануил Сведенборг также, вероятно, страдали эпилепсией.

Понтер в этот момент опирался на угол книжного шкафа и, особо не стесняясь, слегка двигал корпусом из стороны в сторону, почёсывая спину.

— Это имена людей? — уточнил он.

Вероника на мгновение растерялась, потом кивнула.

— Мёртвых людей. Знаменитых религиозных деятелей прошлого.

Мэри сжалилась над Понтером и объяснила ему значение термина «эпилепсия». Понтер никогда ни о чём подобном не слышал, и Мэри задумалась — внутренне содрогнувшись, как всегда при мыслях об этом — а не вычистили ли неандертальцы предрасположенность к эпилепсии из своего генетического пула много поколений назад.

— Но испытать подобное можно и не будучи эпилептиком, — сказала Вероника, — Ритуальные танцы, песнопения и тому подобное независимо применялись в различных религиях по всему земному шару. Почему? Потому что размеренные, повторяющиеся, стилизованные движения тела во время подобных церемоний заставляют лимбическую систему пометить их как имеющие особое значение.

— Это всё хорошо, — сказала Мэри, — однако…

— Однако вы теряетесь в догадках, какое это имеет отношение к ценам на чай в Китае, не так ли?

Понтер выглядел совершенно растерянным, и Мэри усмехнулась.

— Просто метафора, — сказала она. — Она означает «к теме разговора».

— И ответ, — объяснила Вероника, — состоит в том, что сейчас мы достаточно хорошо знаем, как мозг формирует религиозные переживания, чтобы надёжно воспроизводить их в лаборатории… по крайней мере, у Homo sapiens. И я умираю от желания узнать, смогу ли я вызвать что-то подобное у Понтера.

— Моё собственное любопытство не смертельно, — улыбнувшись, ответил Понтер, — но, тем не менее, я тоже хотел бы его удовлетворить.

Вероника снова посмотрела на часы и нахмурилась.

— К сожалению, мой аспирант ещё не появился, а оборудование довольно капризно — его нужно калибровать ежедневно. Мэри, не могу ли я вас попросить…?

Мэри ощутила, как у неё напряглась спина.

— Попросить что?

— Провести предварительный прогон. Мне нужно убедиться, что моё оборудование работает нормально, прежде чем я смогу оценивать результаты, полученные с Понтером. — Она вскинула руку, предупреждая возражения. — С этим новым оборудование полный цикл занимает всего пять минут.

Сердце Мэри учащённо забилось. Это было нечто, к чему она не хотела бы применять научный метод. Как и недавно умерший и оплаканный Стивен Джей Гоулд[17], она всегда верила, что наука и религия были — говоря его словами — «непересекающимися магистериями»: каждая из них важна, но не имеет никакого значения для другой. — Я не уверена, что…

— О, не беспокойтесь, это не опасно! Напряжённость поля, которое я использую для транскраниальной магнитной стимуляции, всего один микротесла. Я вращаю его против часовой стрелки вокруг теменной доли, и, как я уже говорила, почти все люди — точнее, все Homo sapiens — в результате этого испытывают религиозные переживания.

— Как… на что это похоже? — спросила Мэри.