Гид по чаю и завтрашнему дню

Я закрываю телефон рукой, чтобы оградить экран от бликов. Я замечаю позади Пилар кучу зелени на нашем обеденном столе в столовой.

– Кстати, о растениях, гм?

– Dios mío. Свадьба Эшли. Она была в воскресенье. – Пилар демонстрирует мне вид и вау.

Теперь все ясно. Свадьба соседской дочери, на которую я бы тоже пошла, если бы была дома.

– Окей, мами обычно ставит по одной вазе на каждого гостя, а это, – я тыкаю пальцем, – даже больше, чем по две.

Пилар хлопает себя ладонью по лбу.

– Мами так и сделала. Но затем Изабелла попросила своих детей забрать их. Только она забыла, что их привезли из Италии. Цветы завяли. Поэтому прошлой ночью маленькая Грэйс появилась с четырьмя вазами в своей тележке. Мами, конечно, была в восторге.

Орион смеется, хотя он даже еще не знает всей истории.

– Это гвоздики? – спрашиваю я.

– Это было ужасно. Так дешево. Только мамин торт был выше всяких похвал. – Пилар срывает жалкий цветок. – Они перекрасили их в синий, под цвет los vestidos de las подружек невесты.

Синие гвоздики – кошмар.

Орион садится, когда я обещаю Пили перезвонить позже и убираю телефон в карман.

– Что там со всеми этими цветами?

– Готов услышать кубино-американскую версию «Миссия невыполнима»?

– Всегда готов.

– На каждое приличное торжество – свадьба, вечеринка будущей матери и так далее – на стол ставятся вазы с цветами. Это очень важно. И миссия каждой кубинской матери и тетушки – забрать себе домой столько ваз, сколько физически возможно. И тут уже не до учтивостей, свойственных пафосным вечеринкам, скажу я тебе.

Орион усмехается.

– Типа, соревнование?

– Высшего разряда. Мать Стефани и моя состоят в этом негласном соперничестве уже много лет, но мами – неоспоримый чемпион. Сколько я ее помню, у нее одна стратегия: ближе к концу вечеринки она отправляет нас с Пилар «поболтать» с друзьями за другими столами. Затем мы медленно придвигаем к себе их вазу, активно отвлекая их разговором. В конце вечеринки, после последнего танца, мы хватаем цветы, посылаем воздушные поцелуи и убегаем.

– Это. Невероятно. – Он улыбается над последней empanada.

– Не знаю, насколько это невероятно, но в этом все мы. – Моя семья, мой Майами.

– Но почему именно вазы? Кроме того, что за обеденным столом пахнет, как в саду?

Я тоже решила перекусить. Свежеиспеченный масляный торт с лимоном хорошо пропитался бабушкиным сиропом с сахаром и лимонной цедрой, которым я полила его сверху.

– Празднества – неотъемлемая часть нашей культуры. В целом мы очень общительные. Делиться радостью с близкими тоже для нас важно. Например, кубинские отцы начинают откладывать на свадьбу дочери за много лет до нее, если у них есть возможность. Это всего лишь мое мнение, но я думаю, что цветы приносят домой чувство праздника и сохраняют его на некоторое время. Это символ радостного события, который цветет еще несколько дней.

Он улыбается.

– Мне нравится такой взгляд на вещи. Вы не хотите, чтобы праздник подходил к концу. Ведь вы делитесь радостью и воспоминаниями. Это больше ритуал, чем суеверие.

– О, хочешь услышать кубинские суеверия? Я знаю несколько.

Он косо смотрит мне в глаза.

– Мы знакомы уже несколько недель, и ты говоришь мне об этом только сейчас?

– Эй, я была занята, пытаясь найти замену гуаве и накормить гостей. – Я тыкаю его пальцем в живот. – Накормить тебя.

Орион хватает мой палец, затем берет за руку. Он встает и поднимает меня на ноги.

– Пойдем осмотрим эту рощицу, и ты меня просветишь.

Пока мы поднимаемся к небольшой группе деревьев на макушке холма, я рассказываю ему первым делом про mal de ojo. Дурной глаз.

– Я знаю про сглаз, но повтори еще раз?

– Mal de ojo. Зачем?

– Мне нравится, когда ты говоришь по-испански.

Я мгновенно краснею. Отвожу взгляд в сторону, надеясь, что он не заметит розового оттенка на моих щеках.

– Что ж, час в компании меня, Пилар, контрабандной бутылки рома, и ты будешь умолять нас остановиться. – Мы заходим в рощу, влажные комья почвы, камни и сухие листья шуршат под нашими кедами. Деревья теснятся близко друг к другу, заключая нас в ловушку пятнистой тени.

– В моей семье не сильно верят в mal de ojo, но считается, что это происходит из зависти, когда человек проходит мимо и смотрит на новорожденного ребенка или малыша. Они самые уязвимые.

Орион замечает упавшее дерево; мы сидим под зонтом из листьев.

– Должно быть, есть какая-то защита от сглаза? – спрашивает он.

– Обычно используют амулет в виде черного глаза или крошечный резной кусок черного агата или угля. – Мы снова близко, наши бедра и руки соприкасаются. – Еще нельзя выходить на улицу вечером с мокрыми волосами и плавать раньше, чем через три часа после еды. Оба этих правила очень важны. Если не послушаешься, у тебя обязательно случится инфаркт, или приступ кашля, или может понадобиться пересадка сердца.

Орион разражается диким смехом, на щеках появляются ямочки. Он успокаивается, и моя голова уже на его плече прежде, чем я успеваю осознать это.

– Мама тоже запрещала плавать после еды, хотя по ее правилам нужно было выждать всего час, – говорит Орион.