Гидеон из Девятого дома

Гидеон не знала, как пробралась через коридор, держа Жанмари и убегая от длинных костяных щупальцев, высовывавшимся им вслед из центрального зала. Как-то она взобралась по лестнице с пинающейся и орущей Жанмари, но это было уж совсем невероятно. Она швырнула девочку на пол – и удивилась бы, если бы та это хотя бы почувствовала, – захлопнула крышку люка и повернула ключ с такой силой, что наверняка поцарапала металл.

Жанмари перекатилась по холодным черным плиткам, и ее вырвало. Она кое-как встала на постеганные, покусанные, побитые ноги. Ее всю трясло. Она рухнула на колени и закричала. Гидеон снова обхватила ее – убитая горем девчонка кусалась и пиналась – и потащила прочь от люка.

Жанмари продолжала брыкаться.

– Поставь меня на место, – рыдала она, – отпусти. Я ему нужна. Вдруг он еще жив.

– Очень вряд ли, – сказала Гидеон.

Жанмари из Четвертого дома снова закричала.

– Я хочу умереть, – сказала она наконец.

– Какая незадача.

По крайней мере, дергаться она перестала. Миллиард порезов на лице и руках Гидеон заболели по-настоящему, но она не думала об этом. За окном чернела ночь и свистел за стенами дома Ханаанского ветер. Она тащила Жанмари по широкой полусгнившей лестнице и совершенно не понимала, что делать дальше. Рыцарь Четвертого дома не могла даже стоять. Она вся сжалась и тихо, недоверчиво всхлипывала, как человек, чье сердце было разбито навсегда. Гидеон второй раз слышала, как она плачет по-настоящему, и второй раз оказался куда хуже первого.

Она должна была дотащить девчонку до безопасного места. Вот бы сюда меч и еще Харроу. Можно, конечно, уйти в покои Девятых, но охранные заклинания ломаются, даже если накладывала Харроу. Можно направиться прямиком туда, где остальные охраняли Дульсинею, но путь был неблизкий, особенно с впавшим в оцепенение грузом. А если она повстречает алчного Набериуса или сверхпокорного Колума… что ж, это все равно лучше того, что ждет в лаборатории, в темноте. Гидеон все еще отчаянно сжимала брелок с ключом, которым только что воспользовалась, и другим, красным. И тут молнией пришла идея.

Жанмари не спрашивала, куда они идут.

Гидеон бежала вниз по склизкой лестнице, по темным тихим коридорам, по наклонному проходу, который вел к тренировочным залам. Она отвела в сторону гобелен и бросилась к огромной черной двери, которую Харроу обозвала X-203.

Дверь и замок казались в ночи совершенно черными, а Гидеон умирала от страха, и чудовищно долгую минуту ей казалось, что она не найдет замочную скважину. Но все-таки нашла, всунула в нее красный ключ и открыла дверь в давно заброшенный кабинет.

Подсветка послушно зажглась, освещая опрятные, крытые ламинатом столешницы лаборатории и до блеска отполированную деревянную лестницу в жилую часть. Гидеон захлопнула и заперла дверь со скоростью, слегка превышающей звуковую. То ли повела, то ли потащила Жанмари наверх, а там усадила ее в мягкое кресло, которое заскрипело, внезапно вернувшись в строй.

Несчастная девочка свернулась, как эмбрион, икая и истекая кровью. Гидеон убежала обратно к двери и стала изучать комнату, прикидывая, нельзя ли устроить баррикаду из огромных деревянных шкафов.

– Где мы? – наконец устало спросила Четвертая.

– В одной из комнат, запертых ключами. Здесь мы в безопасности. Ключ есть только у меня.

– А если оно сломает дверь?

– Издеваешься? – бодро спросила Гидеон. – Это железная пластина в три дюйма толщиной.

Это не успокоило ее и не устроило Жанмари, которая, вероятно, разглядела мысль об импровизированной баррикаде в глазах Гидеон. Но, по крайней мере, рыдания ослабли. Каждые пять секунд раздавался очередной судорожный всхлип, но слезы ручьями уже не текли. Потом она сказала:

– Так нечестно!

И опять залилась слезами.

Гидеон разглядывала древнюю пушку, с ужасом прикидывая, работает ли она. Кто знает? Все клинки на стойке по-прежнему были неплохо заточены.

– Нечестно.

– Ты ничего не понимаешь! – Рыцарь старалась взять себя в руки, мокрые глаза горели ненавистью и отчаянием. Ее трясло так, что кресло дрожало. – Исаак осторожный. Никогда не бросается вперед. Он не… не был… Он всегда вел себя очень осмотрительно, он не… я его ненавидела в детстве, я хотела совсем другого некроманта…

Она снова разрыдалась. Справившись с собой, сказала:

– Это нечестно! Почему он в этот раз сглупил?

Гидеон было абсолютно нечего на это ответить. Книжные шкафы и древности ее не радовали, оружия бы найти. Но по-настоящему она нуждалась в Харроу Нонагесимус, которой гигантская костяная тварь показалась бы забавной возможностью, а не ужасным монстром. А еще она нуждалась в своем мече. Но бросить Жанмари она не могла, а Жанмари повисла у нее на шее камнем.

Гидеон ладонью стерла с лица кровь заодно с краской, попыталась собраться с мыслями и продолжила:

– Смотри. Мы останемся здесь, пока ты не придешь в форму. Не говори, что ты можешь сражаться, ты устала, ты в шоке и вообще похожа на кусок дерьма. Полежи полчасика, я принесу тебе воды.