Гидроцентраль

История создания романа тесно переплеталась не только с историей Дзорагетской гидростанции, но и с историей борьбы за первый пятилетний план. Мариэтта Шагинян не случайно выбрала именно Дзорагетскую стройку, — здесь сказалась присущая ей журналистская острота зрения, умение выделить главный узел событий, а также стремление участвовать в «коллективном мышлении своего времени».

В 1927 году, когда писательница уже связала свою судьбу со строительством на реке Каменке, начиналась плановая электрификация Закавказья и Дзорагэс была важным звеном этого плана. Летом закончилось сооружение Земо—Авчальской гидростанции, начатое еще в сентябре 1922 года грандиозным субботником, на который собрались около четырех тысяч рабочих; среди них находился и Серго Орджоникидзе. В день торжественного открытия ЗАГЭС — 26 июня 1927 года — газеты Закавказья писали о том, что эта гидростанция — первый «Левиафан электрификации в ряду грядущих», что с введением ее в действие страна «явственно и твердо вступает на реальную почву социализма»[38].

Пуск Земо—Авчальской гидростанции, давшей электроэнергию району Восточной Грузии, был по тем временам крупным событием в масштабах всей страны. После Волховстроя ЗАГЭС явилась первой по величине в Советском Союзе. Кроме того, открытие ее совпало с началом стройки двух еще более мощных электростанций. Одна из них в Западной Грузии (неподалеку от Кутаиси) на бурной, непокорной реке Рион, что каждую весну «подымала свои воды и неслась на низину, затопляя деревни и сады, унося скот и людей, занимая громадные пространства по обе стороны своего русла»[39]. Рионгэс должен был дать энергию марганцевым заводам Чиатур, угольным копям Тквибули, упорядочить и поднять сельское хозяйство в обширнейшей долине Риона, некогда являвшейся житницей древнего мира. Второе крупное строительство в Армении — на той самой реке Каменке, которая привлекла к себе Мариэтту Шагинян. В будущем Дзорагэс должна была дать энергию текстильной промышленности Ленинакана, включив в свою сеть уже имевшуюся там небольшую станцию, и Аллавердинским медным рудникам. А кроме того, здесь было запланировано строительство первенца советской химической промышленности — первого цианамидиого завода. Таким образом, Дзорагэс являлась важным звеном в планах переустройства экономики Закавказья. «А когда в строй действующих станций войдут Абашская и Аджаристанская гидростанции, а там засветятся Рион, Колагеран и Азербайджанская гидроцентраль, — говорилось в передовой «Зари Востока», — у нас, если не помешают псы империализма, будет победоносно закончен первый бой за фундамент социализма… Эпоха церквей и монастырей, мечетей и замков отойдет в вечность»[40].

Упоминание о «псах империализма» было отнюдь не словесным украшением в духе эпохи. В дни, когда Мариэтта Шагинян странствует по Армении, наблюдая, как начинается мощное строительство новой жизни, над Советским Союзом внезапно нависла угроза войны. 12 мая 1927 года в Англии был совершен полицией провокационный налет на Аркос и советское торгпредство в Лондоне. А 27 мая Болдуин выступил в палате общин с призывом к «крестовому походу» против Советов. Опасность вооруженного нападения империалистов была столь реальной, почти неотвратимой, что даже Ллойд—Джордж сказал: «Осталась лишь громовая стрела войны».

Центральный Комитет ВКП(б) 1 июня 1927 года обратился с воззванием ко всем партийным организациям, ко всем рабочим и крестьянам, где говорилось: «Война нам может быть навязана, несмотря на все усилия сохранить мир». Маяковский писал в эти дни: «Раскрыл я с тихим шорохом глаза страниц… И потянуло порохом от всех границ».

Партия призвала к спокойствию, к собранности: «Подтянуться и готовиться к обороне страны, готовиться по–настоящему, по–большевистски, твердо и уверенно, не поддаваясь панике, — такова задача дня»[41]. Великие созидательные работы продолжались, и открытие Земо—Авчальской гидростанции произошло именно в эти накаленные грозные июньские дни. Воздвигнутый на ЗАГЭС памятник Ленину встал на скале, как символ несокрушимой воли большевиков победить слепые стихии[42].

Отсвет всех этих событий, несомненно, лежит на романе «Гидроцентраль». Роман свой М. Шагинян пишет в годы напряженной международной обстановки, в бурные годы дискуссий, ожесточенной политической борьбы внутри страны. Эпоха определила самую атмосферу повествования, тот оптимизм, ту энергичную уверенность в преодолении всех препятствий, какие характеризуют поведение, мысли и чувства героев этого произведения.

Внутренний пафос «Гидроцентрали», замысел ее — остро полемичны. Писательницу захватила «страстная потребность отразить в искусстве, как сквозь борьбу и сопротивление рождается социалистическая стройка и, рождаясь, усиливает позиции социализма в стране». М. Шагинян воссоздает атмосферу последних двух лет «перед великим взлетом первого у нас, — как и первого в мире, — грандиозного для тех лет пятилетнего плана» и показывает, что этот план отвечал самому существу глубинных жизненных процессов.