Гилгул

– Иди, Исав, – повысил голос Аннон. – Твоя мудрость оказалась слишком тяжела для меня. Можешь спать спокойно. Я не стану отнимать твою жизнь.

– Благодарю тебя за великодушие, мой Царь, – прошептал Исав, поднимаясь. – Но, Господь свидетель, я ничем не провинился перед тобой…

– Не смей клясться именем Господа! – вдруг закричал Аннон, вскакивая. Исав испуганно попятился. На секунду ему показалось, что Царь стал втрое выше ростом. Хотя, наверное, виной тому был страх и высота трона. Понизив голос до угрожающего шепота, Аннон продолжил: – Если ты еще раз произнесешь «Господь свидетель», я прикажу отсечь тебе голову! Под внимательными взглядами мечников Исав спиной заскользил к двери. Он торопился убраться подобру-поздорову. За ним еще не успела закрыться дверь, а тысяченачальник уже положил ладонь на рукоять длинного боевого ножа, висящего на правом бедре, и вопросительно посмотрел на Аннона, ожидая приказа.

– Нет, – сказал тот. – Пусть уходит. Отправь немедленно письмоносцев к брату моему, в Раббат-Моав, к арамеям в Мааху, в Беф-Рехов, в Суву, в Истов. Деньги возьми у казначея. И не скупись. Нам понадобится много сильных воинов. А теперь оставьте меня. Я устал и хочу побыть один. Стражники быстро вышли за дверь. Аннон же тяжело поднялся на ноги. Вот и сбылось первое предсказание Ангела. Теперь-то он знает, что война неизбежна. Но значит ли это, что верно и все остальное? Нет, Аннон не сомневался в верности предсказания о рождении сына Предвестника. Он мог бы и сам предсказать приближение Зла по серым облакам страха, с каждым днем все более сгущающимся над Палестиной. Его волновало предсказание о собственной гибели. Он не хотел умирать и, как большинство людей, боялся смерти. Ему было страшно. Аннона не радовало даже, что это не навсегда и что, умерев, он через секунду возродится снова. Он страшился самого факта смерти, боялся, что, как и в прошлый раз, боль не умрет окончательно. Она станет копиться как напоминание о содеянном и будет расти в нем до тех пор, пока он не начнет сходить с ума еще при рождении.

– Господи, – прошептал Аннон серыми губами, чувствуя, как капли пота текут по его вискам. – Великий мой Боже, если позвал меня за собой, скажи, нельзя ли как-нибудь избежать ТАКОЙ смерти… – Он закрыл глаза и стоял, покачиваясь, посреди огромной залы, несчастный и одинокий. – Я ведь делаю все, что ты говоришь, помоги же мне… Почему ты судишь и правого и виноватого одинаково? За что посылаешь самому верному рабу своему такие страдания, ответь, Господи? – Он заплакал и медленно опустился на колени. Слезы, смешиваясь с каплями пота, быстро сползали по впалым щекам и падали на ковер. – Мне страшно, Господи. У меня нет больше сил терпеть это. Я так боюсь. Я боюсь боли, Господи. Сделай хотя бы смерть мою не столь ужасной. Пожалуйста, Господи. Сделай так… Словно дуновение ветра коснулось его лица. Аннон открыл глаза и увидел стоящую рядом полупрозрачную фигуру мужчины. Через его тело был виден колышущийся балконный занавес и звезды. Аннон сел, обхватил руками колени, положил на них подбородок. Огонь в его глазах погас. Они стали тусклыми и безжизненными.

– Это ты, Ангел… – протянул Аннон пустым ломким голосом. – Значит, Он опять прислал тебя. – Ангел висел в воздухе и молча смотрел на него. – Снова слова. Много ничего не значащих слов. Когда это закончится, Ангел?

– Когда ты повергнешь в бездну своего врага, – просто ответил тот.

– Да, ты уже говорил мне это. – Последняя слезинка скатилась со щеки Аннона и упала ему на руку. – Не в этот раз? – Ангел молча покачал головой: «Нет». – Но… Я мог бы собрать большое войско, очень большое, и сокрушить Дэефета, и… – «Нет». – Неужели ничего нельзя изменить? – «Нет». – Совсем ничего? – «Нет». – Ты обманул меня, Ангел.

– Я никогда не обманывал тебя.

– Не договорить – все равно, что обмануть, – прошептал Аннон. – Ты не сказал мне, что боль не исчезает после перерождения.

– Ты мог бы избавиться от боли, если бы захотел, – ответил тот. – Но ты не хочешь. Сам не хочешь.

– Как? – Аннон вскинул голову, с надеждой взглянул на Ангела. – Скажи мне, как это сделать?