Гилморн

Дни тянулись за днями, и он все больше втягивался в жизнь обитателей замка. Они были искренне рады обществу своего гостя и стремились проводить с ним как можно больше времени. И то правда, что прочих развлечений у них было негусто. Леди выезжала из замка только на охоту. Амрис обмолвился как-то, что нередко посещает ближайший городок, но тут леди бросила на него выразительный взгляд, и молодой человек замолчал. Чем же он там занимается таким, о чем не следует распространяться? Азартные игры? Бордель? Сомнительный роман? И это Гилморн тоже предполагал узнать со временем. А что такое время наступит, он не сомневался. Амрис был столь же откровенен, сколь доверчив, и совершенно очарован эльфийским лордом Эннеари. Не прошло и десяти дней, как природа этого чувства стала Гилморну очевидна — возможно, даже раньше, чем самому юноше.

Амрис был в него влюблен.

А Гилморн был влюблен в Найру.

Найра же ни в кого не была влюблена… пока что.

Все три открытия Гилморн совершил одновременно — в тот день, когда они выехали на охоту.

До обеда они гонялись за зайцами, пока собаки не подняли молодого оленя. Гилморн не упустил случая блеснуть легендарной эльфийской меткостью и с быстротой молнии уложил его, выпустив две стрелы. Одна вошла под лопатку, вторая в шею. Потрясенные спутники разразились криками восторга.

— Я посвящаю этого оленя вам, леди Найравэль, — Гилморн отвесил ей низкий поклон.

За время их бешеной скачки по лесам девушка раскраснелась, прическа ее слегка растрепалась, и обычное затравленное выражение исчезло из глаз. Она задорно улыбнулась и бросила Гилморну свой шелковый шарф, который он торжественно повязал на руку повыше локтя.

— Дозволяю вам именовать меня Найра, благородный эльфийский воин.

Эру, она была прекрасна в этот момент! Гилморн еле отвел от нее глаза. Удивительно, но факт — пустившись в путешествие по землям людей, он убедился в том, что смертные женщины привлекают его куда больше холодных эльфиек. Пусть их лица и фигуры несовершенны, но они такие сильные, живые и горячие! Женская любовь манила Гилморна, как все незнакомое и неизведанное. А леди Найравэль, к тому же, была чужой женой… женой Норта… это придавало ей дополнительную прелесть. Ее придется добиваться. В отличие от Амриса, который был намерен добиваться его самого.

Все-таки Гилморну повезло, что Найра и Амрис ничего не знали об эльфах — в частности, об их тонком слухе. Иначе они бы остереглись разговаривать так откровенно. Пока жарилось мясо, они отошли к лошадям и устроили тихую перебранку шепотом, которую Гилморн не напрягаясь подслушал.

— Найра, ты что вытворяешь? Ты же глазки ему строишь!

— Я с ним любезна, только и всего. Он настоящий рыцарь, а не хамло деревенское, как твой драгоценный брат.

— Амран — твой муж, не смей говорить о нем так!

— Моему мужу нет до меня никакого дела, с тех пор как родился Амрэль. Вот и бери с него пример, братец.

— Ты должна вести себя, как подобает. Не позорь нашу семью перед благородным гостем!

— Ой, кто бы говорил, моя радость. Если кто и позорит нашу семью, так только ты. Думаешь, я не вижу, как ты на него смотришь?

— Что за глупости ты говоришь! — Гилморн уловил неуверенную нотку в голосе Амриса.

— А с чего ты тогда так злишься, милый братец? — Найра триумфально усмехнулась, наслаждаясь его замешательством. — Ты ревнуешь, вот и все.

— Ничего я не ревную!

— Ревнуешь-ревнуешь, — поддразнила Найра. — Сам его глазами ешь, когда думаешь, что никто не видит. Да только у тебя нет никаких шансов, братец. Он не из таких, ясно?

Гилморн был вынужден закрыться перчаткой и изобразить приступ кашля, чтобы скрыть смешок.

Амрис запротестовал, но Найра его перебила:

— Не вздумай его соблазнять, милый братец. Он же эльфийский лорд! Это тебе не с мальчишками на сеновалах валяться. Ты бы еще веточку с Белого дерева захотел или корону с головы короля Арды!

— Найра, ну перестань, — грустно сказал Амрис.

— Сам первый начал, — ответила Найра с шутливой укоризной и обняла его. — Не учи меня, что делать, и я тебя не буду учить, братец.

— Сестрица, я свободный человек, а ты замужняя женщина, помни об этом!

— Ты думаешь, я могу об этом забыть хоть на мгновение? — в голосе ее прозвучала горечь.