Гилморн

— Надо же мне было с кем-то спать, когда отец выставил Амрана из замка. Такой был скандал! Он застал нас в библиотеке, трахающимися, как кролики. О чем только брат думал! Он даже дверь не запер. Я никогда отца в такой ярости не видел. Он меня ударил, первый раз в жизни. Только это было не самое худшее. В тот же вечер меня разложили голого на скамье в конюшне и выпороли. Я так вопил, что голос сорвал. Потом две недели не мог ни сидеть, ни на спине лежать. Рука у нашего конюха была тяжелая. Отец рядом стоял и смотрел. Я думаю, он хотел бы, чтобы Амран тоже это видел, но побоялся, что с ним не справится. Не держать же его под прицелом? Так что они просто заперли двери, а брат ломился так, что засов дубовый вздрагивал, и отцу угрожал такими словами, что я даже повторить не решусь. Потом я его не видел год или больше, отец его сразу же из дома выставил, не дал даже со мной попрощаться. Пока отец был жив, мы виделись тайно, Амран подкупил кое-кого из слуг и приезжал, когда отца в замке не было, или меня вызывал в город.

— Отец позволял мне выезжать из замка только с сопровождающим, да только он не знал, что мы с ним расстаемся у городских ворот, он идет пить за мое здоровье и за мои же деньги, а я делаю, что хочу. Так я и оказался один поздним вечером в таверне. Комнату снял, но спать не хотелось. Я спустился в общий зал, сел возле камина. А рядом компания гуляла — купец с сотником, они вместе какое-то дельце обмывали. Порядком уже нагрузились, тут сотник и говорит: «Ух ты, какая красотка! Иди к нам, милая, мы тебя угостим выпивкой!» Это он мне. Я к ним шутки ради и подсел. Тут они поняли, что я не девушка, но выпивкой все равно угостили. Слово за слово, и я их пригласил к себе в комнату. В карты, дескать, поиграть, ага. Сам не знаю, о чем я думал, у меня в комнате и стола-то не было. Только они не вчера родились, сразу все поняли, раньше меня самого. Через пять минут я стоял голый поперек кровати, с одним членом во рту и с другим в заднице. Отодрали они меня на совесть, даже не помню, как они ушли, сразу уснул. А когда проснулся, нашел под подушкой серебряную монету. Так это и началось.

— Поначалу я стеснялся брать деньги. Да и зачем они мне? Отец был не то чтобы богат, но и не беден, побогаче иных моих клиентов. Но я быстро понял, что они чувствуют себя свободнее, когда платят деньги. И если платят много, много себе позволяют — например, быть грубыми, властными, жадными до секса. Так что я брал с них дорого, серебром, немного тратил на шмотки, а остальное отдавал в сиротский приют. Я же сам сирота наполовину, мама родами умерла. Будь она жива, ничего бы такого не было, ни у нас с Амраном, ни вообще.

— Это я сейчас так рассказываю, на самом деле редко доводилось в город выбраться. Я по полгода в замке сидел безвылазно, от этого дела на стенку лез. Зато, когда выбирался, готов был со всем городом перетрахаться. Постоянных клиентов у меня не было, я же появлялся редко и на одну ночь всего, к тому же ошивался как раз в той таверне, где останавливались путешественники. Хозяин там был ушлый мужик, он гостям и девочек, и мальчиков предлагал, и травку, и все, что душе угодно. Прихожу иной раз, а он мне уже кивает на какого-нибудь проезжего купца с деньгами. Я с ним потом выручкой делился, а гостей на выпивку раскручивал. Правда, один раз я чуть не влип из-за него. Сижу, как обычно, в углу, клиентов высматриваю. И вдруг в зал входит… отец! Хорошо, он с хозяином разговорился, в мою сторону не смотрел, я успел под стол нырнуть и пробраться к задней двери. Вижу, хозяин машет туда, где я только что сидел, и вот задницей чую: говорят обо мне! Валар всемогущие, как я испугался! Даже спину заломило, будто по ней снова кнут прошелся. Я прятался во дворе, пока отец не поднялся наверх. Потом, как ни в чем не бывало, снова заглянул в зал. А хозяин и говорит: «Ты куда делся? Тут такой важный господин хотел поразвлечься, по виду богатый и до мальчиков охочий. Иди постучись к нему в комнату, может, он еще не спит!»

— И ты постучался?

— Побойся Эру, Энне! Ты еще развратнее, чем я.

— Ты же не станешь врать, что даже не подумал об этом.

— Подумал. Минут пять. Подумал даже о том, что могу накраситься так, что он меня не узнает.

— Ну?..

— А потом меня хлопнул по заднице здоровенный лесоруб и предложил выпить. Кончилось тем, что я ему отсосал прямо под столом. Бесплатно, между прочим.

— Что сделал бы твой отец, если б узнал, чем ты занимаешься, я даже не спрашиваю. А как насчет твоего брата?

Амрис слегка смутился, щеки его порозовели.