Гильотина для госпитальера

Этьен Лежу соскочил с лошади и привязал ее к стойлу. Оглянулся – вокруг ни души. Кедровый лес, густой кустарник, здесь водилась дичь и была отличная охота.

Он прибыл раньше, чем рассчитывал, и теперь мог несколько минут предаться безделью и посидеть на крылечке, нюхая табак и чихая вдоволь. А то и опрокинуть в одиночестве стаканчик доброго вина – благо бутылку он предусмотрительно положил в седельную сумку.

Этьен Лежу был доволен собой. Он владел обширным поместьем. У него был хороший дом. На него работали несколько Граждан, которых он про себя именовал батраками, хотя за эти слова можно было и поплатиться, в Стране Равных нет батраков, есть помощники. Гражданин Лежу привык соблюдать правила. Он самолично за свою жизнь выдал инквизиции двух еретиков. И об этом подвиге писали даже парижские газеты. Сын у него работал в инквизиции. И младшая дочь достигла определенных успехов в жизни – она была проституткой на одной из лучших точек Парижа, куда устраиваются только по знакомству. Но тут уж братец помог – без него ее бы там не было.

Жизнь у Лежу текла размеренно и сыто. Деньги водились. В числе его знакомых имелись уважаемые землевладельцы, ростовщики и даже сам бургомистр их городка Шюни. По воскресеньям вся компания собиралась перекинуться в картишки. Лежу прекрасно играл в карты. Он чаще выигрывал, чем проигрывал, но для людей, перед которыми он заискивал, он делал исключения. Как можно все время выигрывать у бургомистра, который тебе дает подряды на работу? Никак нельзя.

Все было хорошо. Вот только нервировали одолевшие в последнее время галлюцинации. Лежу знал, что призраков не существует, что они только плод воображения. Но его воображение в последнее время походило на яблоню с созревшими яблоками – плоды так и сыпались с нее. Две недели назад он видел фиолетовый шар. Неделю назад на пастбище наполз странный сизо-голубой, с блестками туман, в котором угадывались очертания невероятных городов, которых просто не может быть в природе. Три дня назад посреди ночи Лежу поднялся, потому что в комнате рядом с ним из воздуха возникла прозрачная желтая рука – как обрубок, но пальцы жили, они ласкали какой-то невидимый предмет. А что грабли и лопаты в сарае двигаются, как только хотят, тут уж и говорить нечего. Батраки, то есть помощники, испытывали то же самое, так что пришлось им повысить плату, когда они отказались выходить на работу. Галлюцинациями в округе страдали и раньше. Все знали, что их количество растет с продвижением на северо-запад.

Лежу провел не один час в поселковой церкви Ньютона у своего исповедника. Молодой святой отец был достаточно высоко эрудирован для такого захолустья, он долго объяснял Лежу о разгаданных загадках мышления человека, о вращающихся по орбитам атомах, о силе пара, бензина и электричества. После его объяснений становилось легко на душе, и снисходило понимание, что мир прост и работает четко, как хорошо смазанная бензиновая косилка.

Лежу потянулся, огляделся на лес. Скоро на своей кобыле прискачет Мариэль. Он обожал ее. Она была так толста, что его руки утопали в ее теле, и от этого пробуждалось желание. А еще будоражило кровь, что она была женой бургомистра, и что Лежу наставляет рога тому негодяю, которому вынужден каждую неделю проигрывать в карты по полсотни, а то и больше франков.

– Ласточка моя, – прошептал Лежу, вспоминая свою любовь и улыбаясь. Правда, по размерам ласточка тянула скорее на грузовой винтокрыл.

Лежу подошел к дверям охотничьей хижины – их любовного гнездышка. Насвистывая бравурный мотивчик, он открыл дверь. И отступил на шаг, расширяя глаза.

– Галлюцинация, – пораженный, прошептал он, разглядывая огромную, полуголую жирную черную тушу, возникшую на пороге.

– Пришел. Мой! – Черный шаман сделал шаг навстречу, и Лежу почувствовал, что впадает в какое-то оцепенение и не может сделать ни движения.

– Галлюцинация, – еще раз прошептал он. Галлюцинация очень успешно выпила его кровь…

– Я чую, – прошипел Черный шаман, закончив с черным ритуалом Буду и отбрасывая в сторону чашу. Магистр с омерзением смотрел на происходящее и держал руку на семиконечной звезде.

– Я знаю! – воскликнул Черный шаман. – Я иду. Ждите!!!

***

«ГИЛЬОТИНА, КАК ВЕТЕРОК. ОНА ОТРУБИТ ВАМ ГОЛОВУ ТАК, ЧТО ВЫ НИЧЕГО НЕ ПОЧУСТВУЕТЕ. ГРАЖДАНИН ГИЛЬОТЕН».

Филатов прочитал вслух плакат, протянувшийся вдоль здания «Гильдии Торгашей».

– Отлично сказано! – воскликнул разведчик.

– В этом сравнении есть изысканность стиха, – произнесла, томно потягиваясь, Жозефина.

– Вне всякого сомнения.

– Знаешь, родной, мне очень повезло, что эта квартирка досталась мне по наследству. Мой отец был не последним человеком в Гильдии Торгашей. Он и получил от Городского Совета эту квартирку, и теперь в дни казней я даже пускаю за небольшую плату сюда людей, желающих посмотреть на действо сверху. Но ради тебя я сделала исключение.

«И ради моих денег, которые с лихвой окупают все», – подумал Филатов без всякой злобы и спросил:

– Бывает много народу?