«Гильотина Украины»: нарком Всеволод Балицкий и его судьба

Выискивая «врагов народа» среди обыкновенных граждан, Мазо закрывал глаза на мошенничества своих подчиненных. Так, сотрудник ЭКУ ГПУ УССР И. Н. Янкелович был исключен из партии за злоупотребление служебным положением. Чекист незаконно получил квартиру, брал взятки у негласных сотрудников и явно жил не на свои законные 285 рублей в месяц. Казалось, что Янкеловича ждет суд, но благодаря заступничеству руководства его восстановили в партии, и он продолжал выискивать «врагов» на «экономическом фронте»[702].

С 9 по 11 июня 1933 г. в Харькове проходило совещание начальников экономических отделов областных (Винницкого – Л. И. Рейхман, Днепропетровского – А. М. Берман, Донецкого – Г. М. Никельберг, Киевского – В. В. Кирст, Одесского – Д. В. Орлов-Подольский, Харьковского – А. С. Глуховцев, Черниговского – А. Г. Масловский) и городских отделов ГПУ УССР. После его проведения Балицкий не только отметил, что «экономические органы ГПУ быстро перестроились и нанесли сокрушительный удар по контрреволюции в народном хозяйстве», но и назвал существенные недостатки в их работе: низкие темпы перестройки и укрепления агентурного аппарата; небольшое число агентов-разработчиков и агентов среди среднего и низшего технического персонала; неудовлетворительное проведение противодиверсионной работы; плохое обслуживание военной, рудной и сахарной промышленности; загруженность сотрудников мелкими, несущественными делами[703].

15 июня 1933 г. председатель ГПУ УССР издал приказ за № 262, в котором поставил перед сотрудниками «важнейшее задание в ближайший период – изобличение контрреволюционного подполья среди среднего и низшего технического персонала в промышленности и сельском хозяйстве (техники, мастера, квалифицированные рабочие, бригадиры и т. п.)». Сотрудники Экономического управления ГПУ УССР должны были «решительно усилить работу по предотвращению аварий и пожаров в народном хозяйстве», а Соломон Мазо должен был «в каждом случае серьезной аварии немедленно проверять и докладывать мне об употребленных облотделом ГПУ мер по предотвращению и расследованию аварий»[704].

В соответствии с приказом Экономическому управлению ГПУ УССР необходимо было: сосредоточиться на изобличении «наиболее острых проявлений контрреволюции»; перестроить работу с агентурами; наиболее квалифицированную агентуру прикрепить к руководству; выделить квалифицированных сотрудников для системной работы с агентурами; организовать рейдовую (маршрутную) агентуру; расширить институт резидентов; обеспечить квалифицированную разработку агентурных дел; усилить помощь «городским и районным участкам, перестроив работу гласного аппарата таким образом, чтобы две трети квалифицированного оперативного состава находились на периферии»; усилить оперативную помощь заместителям начальников политотделов совхозов по ГПУ[705].

В 1933 г. Всеволоду Балицкому довелось сокрушить новый «националистический уклон», лидером которого на этот раз объявили Николая Алексеевича Скрыпника, старого большевика, бывшего наркомюста и прокурора УССР, а в 1927–1933 гг. – народного комиссара просвещения УССР (в феврале 1933 г. назначен председателем Госплана и заместителем Председателя Совнаркома УССР).

Интересно, вспоминал ли он, авторитетный чекист времен Гражданской войны, свою статью «Десять лет ЧК-ГПУ», напечатанную в газете «Коммунист» 28 декабря 1927 г. Тогда Скрыпник написал о не ограниченной никакими законами классовой борьбе, отмечая: «Реорганизация ЧК в ГПУ не означает ограничения той борьбы – это есть лишь использование для борьбы с буржуазией обычных “законных” методов… ЧК есть непосредственный орган коммунистической партии… ЧК – исполнитель политической расправы со всеми теми, кто стоит на пути и препятствует коммунистической партии, противопоставляет себя ей в политической борьбе против всего того, что чуждо, враждебно, что тянется к власти, думая сбросить руководство коммунистической партии».

Теперь Н. А. Скрыпнику пришлось в полной мере ощутить на себе действия исполнителей «политической расправы». В феврале 1933 г. его отстранили от должности наркома просвещения, а вскоре против него развернули целенаправленную политическую кампанию. Ее ключевым инициатором стал Павел Постышев, а Всеволод Балицкий, используя возможности своего ведомства, должен был доказать, что Скрыпника окружали враги, что сфера его деятельности находилась в руках «националистической контрреволюции».