«Гильотина Украины»: нарком Всеволод Балицкий и его судьба

Расставаясь с Вами, я уверен, что все чекисты Украины, бойцы и командиры наших частей, все сотрудники административных и хозяйственных управлений НКВД УССР отдадут все свои силы на выполнение поставленных партией и правительством задач.

В сложной оперативной обстановке на Дальнем Востоке я постараюсь передать приобретенный вместе с Вами на Украине опыт борьбы с контрреволюцией.

Желаю всем Вам, дорогие товарищи, дальнейших успехов в борьбе с врагами народа, новых побед в социалистическом строительстве нашей прекрасной, цветущей советской Украины.

Еще раз всем Вам горячий товарищеский привет.

Нарком Внутренних Дел УССР

Комиссар

Государственной

Безопасности 1 ранга В. Балицкий»[1055].

19 мая 1937 г. Всеволод Балицкий попрощался с личным составом, заявив, что «по мнению т. Ежова и ГУГБ НКВД СССР троцкизм на Украине разгромлен» и отбыл в Москву. На перроне его провожали руководящие работники НКВД УССР с женами. Женщины дарили цветы и некоторые плакали.

В столице Балицкий был хорошо принят Н. И. Ежовым и М. П. Фриновским, которые сообщили ему, что он едет на Дальний Восток с особыми полномочиями. Встретился он и с членами тогдашнего союзного правительства[1056].

В Москве В. А. Балицкий вызвал через А. И. Евгеньева к себе на квартиру С. М. Циклиса, про что последний вспоминал: «Поинтересовавшись очень коротко совещанием по ОТК, Балицкий, находясь в взволнованном состоянии заявил: “Вы знаете, я сегодня у наркома и замнаркома отстоял Розанова, чтобы его не арестовывали, т. к. Сосновский дает показания, что его завербовал агент польской разведки. Его, Розанова, завтра или послезавтра вызовут в Москву для допроса. Он трусишка и может черт-знает что болтать. Вы сегодня едете и должны предупредить его не впадать в панику.” [1057] На мои доводы, а м. б. это так, что Розанов очень хорошо принимал Сосновского при его приезде в Киев, Балицкий возмущался. Когда я заявил, что если на минуту допустить, что он завербован, то я могу стать предупредителем шпиона, что сестра его жены замужем за бывшим белым, о чем мне говорил сотрудник Ковгаров (старший лейтенант госбезопасности А. Ф. Ковгаров в 1937 г. работал заместителем начальника 5-го (особого) отдела УГБ Управления НКВД по Одесской области. – Прим. авт.) В этот момент из соседней комнаты вышла Балицкая, по-видимому слышавшая весь разговор, т. к. двери были открыты и заявила: “Вот видишь, мы не сговаривались, а высказываем одно и то же мнение”. После пререканий с ней он заявил: “Ну, хорошо, раз вас большинство, тогда не надо.”[1058] Балицкий сказал, что в НКВД слышал про Якира, что Якир связан с Тухачевским, но он в это не верит. Подробностей Балицкий о Якире не говорил, но сильно волновался. Далее перешел к разговору о себе, что хочет скорее ехать в ДВК, и что получил разрешение у наркома взять группу сотрудников с Украины с собой, в том числе и меня»[1059].

Сохранились любопытные воспоминания Л. И. Стрижевского о возвращении начальника АХУ НКВД УССР из Москвы: «Циклис был как-то особенно пришиблен. Всегда замкнутый и мрачный он, в ответ на мой вопрос “Вы заболели в Москве?” – не выдержал и разрыдался. Сквозь слезы он что-то пытался рассказать, но потом передумал и взял себя в руки. Две его фразы я помню точно. Одна: “Если я пойду под суд, то за Евгеньева” и вторая “Балицкий думал, что лошадь подарена Карлсону – это не так”. Потом Циклис избегал разговора»[1060]. Придя в себя, Циклис поступил, как и надлежит чекисту: сразу доложил В. Т. Иванову и С. В. Косиору о своем разговоре с В. А. Балицким [1061].

В столице Балицкий намеревался встретиться из И. Э. Якиром, который тоже покидал Украину, получив назначение командующим Ленинградским военным округом. Но друзьям встретиться не пришлось. Якир, по утверждению Н. Н. Попова, пребывал в мучительном неведении о том, доложил ли Балицкий Ежову о существовании компромата против него[1062].

Ночью 28 мая 1937 г. салон-вагон, в котором командарм 1-го ранга ехал в Москву, внезапно отцепили в Брянске. В вагоне все еще спали. Отстранив проводника, в коридор вошли двое сотрудников НКВД, направились к купе, занятому Якиром. Не постучавшись, открыли дверь. Один из вошедших молча шагнул вперед, извлек из-под подушки командарма пистолет и лишь после этого разбудил спавшего Якира. На вопрос проснувшегося командарма о санкции ЦК, чекист попросил потерпеть до Москвы. Конвой приказал арестованному выйти из вагона. В обход вокзала повели его к ожидавшей у тупика закрытой черной машине. Следом бежал полураздетый адъютант В. Захарченко. Якир, заметив адъютанта, успел ему сказать, что ни в чем не виноват и попросил передать об этом семье[1063].