Гималайские маки (СИ)

В шестнадцать лет Соулу так хотелось, чтобы Мака принадлежала ему без остатка. Этот радикальный юношеский максимализм вперемешку с ослиной упрямостью, это желание не делить ее ни с кем в итоге развело их по разные стороны Земли… И вот теперь судьба, карма, боги или случайность — какая в общем-то разница — давали им еще один шанс. Соул думал много и долго. С самого первого дня их встречи на Тибете он пытался разобраться в себе, в своих чувствах, в своих страхах и своих желаниях. А еще пытался все это время отрицать очевидное: лишь с ее появлением в Лхасе он до конца осознал, насколько погряз в одиночестве, и только после того, как она улетела, понял, насколько ему страшно снова остаться на Тибете одному. Мака была не просто другом или желанной девушкой, Мака стала родной душой, семьей, частью собственного я. И даже два с половиной года не смогли стереть эту близость, зато два с половиной года дали возможность повзрослеть и наконец-то осознать, что Соул Итер готов делить Маку Албарн с другими, лишь бы она оставалась рядом. И хер с ним, с этим гребаным резонансом душ.

Соул замер. Хорошо, что они стояли в темноте и лишь смутно могли различать лица друг друга, потому что покраснеть было бы вообще не круто, а он чувствовал, как щеки и уши начинают стремительно теплеть от понимания того, что должно сейчас быть сказано. Ну что, Итер? Зря, что ли, смотрел вместе с Линг китайские мелодрамы про романтику? Давай, дерзай, крутой парень.

— Мака, давай вернемся на Тибет вместе, — произнес Соул решительно, чувствуя себя сейчас на месте героя одной из этих киношек для школьниц, над которыми еще не так давно ржал. Теперь вот стало не до смеха.

Мака молчала. В темноте, в тишине, в неопределенности — мучительно долгое ожидание вытягивало нервы в растянутые до предела струны. Соул заметил, как ее голова опустилась еще ниже и как от неровного дыхания вздымается и опускается под футболкой не стесненная нижним бельем грудь.

— Не могу, — еле слышно прошептала она на очередном выдохе.

— Ясно, — он уперся виском в стену и закрыл на несколько секунд глаза, чтобы абстрагироваться от всего вокруг.

Ожидаемый ответ, но сдаваться было слишком рано. Все только начиналось.

— Соул, — теперь настала очередь Маки оправдываться. Она путалась и делала длинные паузы, долго подбирая правильные слова: — Я… не могу просто взять и уехать сейчас… Прости. Не могу оставить папу в таком состоянии. Даже если он завтра очнется, на полное восстановление души потребуется время. Месяц, два, может, полгода… А еще профессор Штейн попросил помочь с мониторингом душ на случай, если Човангу удалось как-то укрыться от группы зачистки. Да и Джоан… Она ни за что не согласится лететь на Тибет, а я не могу бросить ее вот так запросто. Ты же понимаешь меня? Ты ведь не оставил Линг…

— Не сравнивай Джоан и Линг, — оборвал Соул.

— Почему это? — растерялась Мака.

— Потому что Линг, в отличие от твоей подруги, никогда бы не стала…

Соул одернул себя на половине фразы и замолчал. Дело, конечно, было вовсе не в Линг Янг, и он не собирался презентовать сравнительный анализ двух напарниц. Бля! Каким простым все казалось, когда он летел в самолете и думал, что честно выложит Маке правду о Спирите и Джоан. И ведь даже отрепетировал все в лучших традициях пьесы с расставленными драматический паузами в кульминационных моментах. Пара фраз правды — и ярмо с чувством вины перед Джоан спадет. Пара фраз правды — и Мака не захочет даже смотреть на отца, не то что желать остаться рядом с ним. Несколько слов — и она полетит завтра вместе с Соулом Итером на Тибет. Разве правда не решит все его проблемы?

Каково это: держать в руках судьбы других людей, а, Итер? Нравится?

Отнюдь.

Соул чувствовал себя трусом. Ненавидел. Презирал за свое затянувшееся молчание.

— Соул? — не выдержала Мака.

— Забей, — произнес он шепотом.

Так и не смог.

Ему не было никакого дела до чувств Джоан и ее отношений с Макой; более того, Соул по-прежнему считал ее отстойным оружием, а связь со Спиритом лишь подтвердила его интуитивное суждение: каково оружие, таков и человек. Папаша, конечно, был тоже «хорош», но перспектива стать тем, кто влезет в отношения Спирита и Маки, Соулу претила, а после сегодняшней экскурсии в душу Косы Смерти, так вообще вызывала отторжение. Спирит боготворил свою дочь, обожал и ценил больше всего на свете — фотографии… да что там, весь дом в душе оказался пропитан ослепляющей отцовской любовью. А еще Соул видел, как Мака смотрела сегодня на Спирита в больнице. Что бы между ними ни происходило, она волновалась и переживала за отца. И оборвать связующую нить между папой и дочерью ради того, чтобы привязать Маку к себе, теперь казалось Соулу очень дерьмовой идеей. Тем более, что Соул Итер был почти на сто процентов уверен: он обязан Косе Смерти Спириту Албарну жизнью. Снова.

В повисшей неловкой паузе каждый сейчас решал свои вопросы с совестью и смелостью. Первой не выдержала Мака: