Гималайские маки (СИ)

И черт, если в их шестнадцать он мог бы решить, что Мака просто по наивности не до конца осознает, как ее шепот, пальцы в волосах и отсутствие миллиметра свободного пространства между их животами влияют на его физиологию, то сейчас был уверен, что она отлично все понимает.

— Но тебе же это по-прежнему нравится, — ответил он тихо, а затем, аккуратно подтолкнув, зажал ее между собой и стеной.

Все происходящее казалось Соулу сном. Неужели эта уснувшая квартира и Мака в объятиях — не наваждение? Больше всего на свете он боялся проснуться и снова упустить ее, как упускал всегда. И в сновидениях, и в жизни. Но Мака не исчезала и не распадалась осколками приятного сна, после которого тело цепенело в приятной истоме, простыни заламывались в складки и хотелось выть от одиночества. Одиночество обрушится на него завтра, когда Соул сядет в самолет. А сегодня… Сейчас… Он поклялся себе, что не выпустит ее из рук ни на мгновение.

Ему бы так хотелось растянуть их первые неторопливые поцелуи, трепетные прикосновения, ласковые руки и разгорающийся внутри жар. Он бы хотел остановиться хоть на несколько секунд, чтобы ощутить в полной мере свое счастье, свою влюбленность и упрямое намерение сделать Маку счастливой, но пожар внутри распалял все сильнее, дыхание сбивалось, а одежда начинала мешать.

Соул упустил момент, когда их обоих понесло без тормозов и захлестнуло восторженной волной от одержимости друг другом. Они снова, как в Лхасе, захлебывались в поцелуях, путались пальцами в волосах и урывками хватали кислород ртом. В тишине. В темноте. Вдвоем.

Мака умоляюще задохнулась именем лишь однажды:

— Соул… — всхлипнула испуганным полустоном в ухо, когда поняла, что его ладонь, соскользнувшая вниз, не стала задерживаться на животе и не свернула к пояснице.

Попыталась было остановить руку, дернувшую за завязки на ее штанах, и Соулу пришлось перехватить второй рукой запястье, чтобы не мешала.

— Люблю тебя, — прошептал он ей в волосы в нахлынувшем чувстве восторга и, наверное, в попытке хоть как-то оправдать свою нечаянную грубость, потому что ровно за секунду до этого такой железной хваткой впечатал ее запястье в стену над головой, что агатовые камешки браслета звонко клацнули, а Мака от неожиданности больно сжала его забинтованное плечо.

Потом ей стало не до своего запястья, потому что его пальцы добрались до пункта назначения между ног, и она вдруг запрокинула голову, так протяжно ахнув от наслаждения, что у Соула окончательно съехала крыша.

На расстоянии в несколько шагов их ждал диван в гостиной, комфортное кресло, и даже широкий подоконник казался сейчас вполне удобным, чтобы посадить туда Маку или, развернув спиной к себе, позволить ей упираться руками в белый пластик. И конечно, кровать в другой комнате… Однако Соул не добрался ни до спальни, ни до дивана в гостиной. Прямо там, у этой чертовой стены почти у входа… так и не стащив даже футболку с Маки… подхватив ее под ягодицы, несмотря на свое саднящее плечо… вжимая ее острые лопатки в стену и восхищенно наблюдая, как наэлектризованные трением волосы елозят по обоям вверх-вниз…

До неприличия громко, рывками и в каком-то дико бешеном темпе они оба наконец-то наверстывали упущенное время наедине и выплескивали свою восторженную потребность друг в друге.

========== Глава 60. Два оружия и один повелитель ==========

Город Смерти, суббота, 10:08 a.m.

За окном волновалось море. Точнее, небо, которое ночью заволокли плотные облака — белые и похожие то ли на волны, то ли на песчаные дюны. Такими же мягкими складками местами сгрудилась простынь, когда Мака натянула ее до подмышек, а затем в сладкой истоме полуприкрыла веки и устремила задумчивый взгляд на блеклое небо над городом Смерти. Подушка еще казалась влажной от испарины, а дыхание утомленного, но довольного Соула рядом было уже хоть и размеренным, но все еще обдавало ее шею и волосы жаром. Его непослушные пряди топорщились в разные стороны и могли бы, наверное, раствориться в молочной белизне неба, реши он приподнять голову повыше.

— Соул? — тихо позвала Мака, чтобы не разбудить молодого человека в том случае, если он задремал.

— М?

Он лениво приоткрыл один глаз и под складками простыни снова начал неторопливо выводить на Маке одному ему понятные узоры: пальцы нарисовали несколько кругов вокруг острой вершинки тазовой кости, извилистыми дорожками двинулись по животу до пупка и обратно. Тут же сбив ее дыхание, оставляя за собой волнительное удовольствие от касаний и с поразительной чуткостью избегая трогать там, где ей могло бы стать до жаркого приятно.

— Давай кое-что сделаем, — произнесла повелительница.

Пальцы замерли уже где-то на бедре, и Мака увидела, как Соул теперь открыл второй глаз, а его бровь хитро поползла вверх и изогнулась вместе с уголками губ. И куда только подевалась вся дрема? Будь Соул Итер котом, вдруг подумалось Маке, он бы точно навострил сейчас уши.

— Хочешь попробовать сверху? — спросил он и приподнялся на локте, чтобы получше разглядеть выражение ее лица.