Gimme More: Крис и Эва (СИ)

— Эва, — быстро ответила я ей, принимая рукопожатие. Я пригляделась к ее лицу, быстрым взглядом обежала лица, окружающих меня людей, недовольно щурясь. Ха, да они поиздеваться надо мной решили. Что ж, я не доставлю им такого удовольствия поглумиться надо мной, особенно Крису и этой в красных лодочках.

— Все в порядке? — не тихо спросил Крис, всматриваясь в мое лицо.

— Ты не говорил, что придет еще и твоя сестра, милый. — Ответила я, мягко ему улыбаясь. — Мы бы еще поболтали, но, кажется, нам пора уже идти.

Мы быстро распрощались, договорившись, что встретимся на выходе, и разошлись по сторонам,. Пока мы шли к кулисам, я бросала встревоженные взгляды на Криса, который был сейчас с непроницаемым панцирем вместо лица с застывшим выражением, что я передумала проводить взбучку за спектакль с Ритой. Накажу его дома.

Мы вышли за дверь и попали в простой обычный и непримечательные серый коридор, и чем мы дальше уходили от двери, тем сильнее сжимал он мою руку, отчего я решила, что так дело не пойдет.

Оглядевшись по сторонам и убедившись, что рядом никого нет, кто бы смог бы нас смутить или потревожить, я резко остановилась, выдернув свою руку, когда Крис остановился и повернулся ко мне лицом. Я уперлась руками ему в грудь и толкнула его к стене, сразу прижимая своим телом и впиваясь в его губы поцелуем, медленно раздвигая его сжатые желанные губы языком. Парень был настолько напряжен, что не сразу сообразил, что мне надо ответить на поцелуй. Я запустила свои руки под пиджак и сильнее прижалась к его груди, вторя его тяжелому дыханию.

— Все будет хорошо, малыш, — прошептала я, оперевшись лбом в его подбородок, пока он глубоко дышал, дабы восстановить сбитое дыхание. — Все будет хорошо. Тебе тяжело, страшно не из-за того, что тысяча людей или больше будут на сцене, тебе страшно переживать то, что было когда-то, и то, что сейчас ты прячешь где-то в сердце, хотя хочешь казаться каким-то бездушным придурком. Ты не думай об этом как о трудном испытании, думай, что это выражение своей любви к ней, представь, что ты не скорбишь по ней в этом исполнении, а показываешь ей грусть, боль, которую испытываешь, просто покажи, как ты ее любишь и как тебе ее не хватает. Хорошо?

— Эва, — произнес он, касаясь губами моего лба и заключая меня в крепкие объятия, сразу утыкаясь носом мне в шею и давая гладить себя по уже чуть расслабленной спине. — Черт, в какой раз ты лишаешь меня дара речи?

— Ну, обычно мы раздетые, — быстро усмехаюсь я.

— Считай, поднялась на новый уровень. — Отвечает он, целуя меня в шею, и я кожей чувствую его улыбку. — Помнишь, я как-то сказал, типа ты умная, и считаю это сексуальным?

— Такое забудешь, — ответила я глухо, вспоминая, как пряталась от него.

— Ты умная, — его голос терялся где-то в районе моей шеи, но мне удавалось слышать его. — Мне нравится это. Хм, мне нравится умная Эва.

— Я нихрена не умная, ты вообще знаешь мои оценки?

— Моя мама мне всегда говорила, что не оценками определяется ум, я как-то запомнил это и успокаивался этим долгое время, и только недавно понял, что она была права. В школе ты можешь быть отличником с тысячами грамот, но в жизни ты можешь быть балбесом, и, если я говорю, что ты умная, значит так это и есть, и срать я хотел на твои оценки за гребанные эссе.

— Хорошо, — ответила вместо тысячи слов, что крутились у меня на языке. Я понимаю, что для этих слова пока рано и что пока они только все убьют и разрушат. Пока не время, но однажды я их озвучу, просто не сейчас. — Твоя мама права, только это не все понимают.

— Они идиоты.

— Ага, идиоты.

Комментарий к Gimme more, gimme more baby

Хочу ещё, хочу ещё, малыш!

========== I just wanna more ==========

— Мой личный ад, — услышав эти слова, я дернулась, обернулась назад, и старалась принять непонимающий вид, словно не имею понятия, что значат эти слова и что они вообще не относятся ко мне. — Я вспомнила тебя, юная леди. Разительная разница между той, что видела в кабинете, и сейчас, что так светится здесь в полумраке.

Женевьева подошла ко мне ближе и внимательно посмотрела в глаза, и сразу отвела взгляд на сцену, где сейчас Крис играл со скрипачом сонату №7 «У гробницы» Пьетро Локателли. Это я запомнила потому, что на репетиции несколько раз откладывали ее проигрыш — не было скрипача, и название невольно запомнилось.

— Это место мой личный ад, Эва, — сказала она минутой позже, внимательно смотря на своего внука. — Он так схоже играет: такая же манера, как у матери. Это неудивительно, ведь Кристофер копировал ее сразу, как только понял, как стоит управляться с этой штукой. Хм, он даже хмурится очень похоже. Эва, это ад, когда ты смотришь на своего внука, видишь в нем свою дочь, которую любила больше жизни, и которой больше нет. И ты пытаешься не давать волю грустным эмоциям, чтобы поддержать его, быть с ним, хотя хочется быть с ней, вот что ад.