Гимн шпане

Жоэль ужасный балагур, всю дорогу развлекал нас историями про свою семейку, вообще-то жутковатыми, но он так мастерски рассказывал, что мы покатывались со смеху, — остряк, каких мало. Его родители разошлись, но жили в одном доме и, встречаясь на лестнице, не обменивались ни словом. Мать — бывшая воздушная гимнастка, — после неудачного падения сменила трапецию на диван, конечно, это ужасно, еще вчера ты летала под куполом цирка, а сегодня самая обычная тетка, пестрое трико давно не налезает, от яркого прошлого остались лишь пожелтевшие афиши: Долорес Богиня Неба, уникальный номер международного класса; однажды ее показали в передаче «Дорога к звездам», но в то время еще не было видеомагнитофонов, так что она не могла записать, а на телевидении, куда она регулярно обращалась с просьбой сделать ей копию, до нее никому не было дела; так и не получив ответа, она затаила злобу на весь свет; Жоэль не имел права даже разговаривать с отцом, кажется, тот разводил ядовитых змей и пауков, и когда на Рождество отец тайком подарил ему альбом про Африку, а мать прознала об этом, все закончилось плачевно, она наняла каких-то молодчиков избить муженька: позвала его в гости; тот ничего не заподозрил, громилы спрятались за дверью, она включила проигрыватель на полную мощность, чтобы заглушить крики, «Бони Эм», и как только сторона заканчивалась, ставила сначала, а стены в доме были тонкие, наконец, сосед не выдержал и заорал: да поставьте вы другую сторону, — папашу это рассмешило, изо рта кровь, а он ржет как ненормальный, бандиты опешили, и он сумел убежать, спустился к себе и выпустил своих питомцев на лестничную площадку, так что никто не смел носа наружу высунуть. Назавтра жильцы накатали жалобу с просьбой его выселить, Жоэль не знал, чем кончилось дело, но что восхищало его в отце, так это выдержка: мужика бьют смертным боем, а он смеется, — такое невозможно забыть.

Я сидел у окна, Мари-Пьер между нами, она слушала, затаив дыхание: а что было дальше, ты так больше его и не видел? Ее отец умер, когда она была совсем маленькой. Папаша Жоэля укатил в какие-то дикие места, но Жоэль не сомневался, что сумеет разыскать отца, у него был знакомый сыщик, который достанет кого угодно хоть из-под земли: один его приятель из Управления социальной защиты нанимал этого парня, чтобы найти своих родителей, и он нашел, он бывший полицейский, у него есть доступ к любым картотекам, не вопрос, были бы деньги.

За окном медленно проплывал сельский пейзаж — поля, коровы, яблоневые сады, обычно это нагоняло на меня хандру, ни за что на свете не согласился бы жить в деревне, но сейчас из динамиков лилась музыка, далеко впереди виднелся мост Танкарвиль, Жоэль уверял, что его построил тот же архитектор, который проектировал Золотые Ворота, и я ощущал себя героем старого голливудского- фильма, когда в первых кадрах машина несется по бесконечному шоссе.

Женщина по телефону не обманула, это действительно оказался тихий мотель у самого моря, конечно, ничего общего с «Гранд-отелем» в Кабурге, зато для маскировки просто идеально. Ключи ждали нас в регистратуре. Жоэлю достался двенадцатый номер, нам — пятнадцатый, оба однокомнатные, друг напротив друга. Было еще светло, и Мари-Пьер решила навестить своего дядюшку, но Жоэль пристал: пошли к морю. Легавый ждал моего звонка около восьми вечера, у нас была еще куча времени, мы спустились, и я спросил служащего, как лучше проехать в Неж, где жил ее дядя.

— В Неж? Господи, да что вы там забыли? Неж! — повторил он, словно не мог поверить, как такое пришло нам в голову. — Это же логово бандитов и всяких отморозков, там недавно зверствовал один маньяк, отрезал своим жертвам головы, даже полиция суется туда с опаской.

Жоэль с улыбкой покачал головой: не волнуйтесь, вряд ли здешний контингент страшнее, чем в наших краях. Но тот не слушал, Неж, говорит — это особое место, да вот в эти выходные зарезали девчонку в забегаловке, в самом центре города; потом он рассказал про другую девушку, которую поселил здесь в гостинице за счет одного клуба — он делал им скидки, для него это был приработок, все равно за них платило Управление социальной защиты, ей не было и пятнадцати, а она занималась проституцией и частенько ударялась в загул, ее привозила обратно бригада шахтеров. В Гавре двадцать процентов трудоспособного населения не имеет работы, а ведь людям надо как-то выкручиваться, верно? Толстяк курил «Данхилл», у меня начала трещать голова… Конечно, вы совершенно правы, примирительно сказал Жоэль; когда мы наконец вышли, уже смеркалось.

На сколько хватало глаз, здешний галечный пляж напоминал гигантскую свалку, повсюду валялись полиэтиленовые пакеты и разный мусор. Дул ветер, мы прошлись по берегу и уселись лицом к морю.

— Черт, красотища! — воскликнул Жоэль.