Гимн торжествующей Любви

А еще то, что не вписывалась в современные рамки, пела лиричные, спокойные песни, когда на эстраде уже царили рок и твист. Возможно, не отправься я в Италию и не попади там в аварию, я нашла бы своего композитора, например для меня писала бы Катажина Гертнер, но я пропустила три года, а эстрада такого перерыва не терпит.

И своего оркестра или ансамбля у меня тоже не было, оркестр не потянуть, слишком дорого, а ансамбли не желали подстраиваться под немодную Анну Герман, им интересней играть рок.

– Анджей, у вас неплохая начинающая группа, не желаете выступать со мной?

– Что будем играть?

Я показала партитуру новых песен. Лицо у Анджея сразу стало скучным:

– Нет, пани Анна, кто же сейчас такое играет? Да меня ребята не поймут, если я предложу.

– А какое играют?

Если честно, меня обидело то, что этот мальчишка так легко отверг предложенные песни, даже не разобравшись, не попытавшись мысленно услышать мелодию. Да, то, что я предлагала, шедевром назвать трудно, скорее песни второго плана, которыми заполняют промежутки между популярными в концерте, но отказывать вот так… Все же у меня победа в Сопоте да популярность немалая.

– Вот Марыля Родович…

Договорить он не успел.

– Анджей, я не Марыля Родович и буду петь то, что пою! Мне нравятся ее песни и ее манера вести себя на сцене – свободно, раскованно, но это не мое.

– Ну так… – развел руками молодой музыкант.

– Если хотите аккомпанировать Марыле Родович, так и разговаривайте с ней, а не со мной.

Душила досада, я не завидовала, нет, но понимала, что без музыкального сопровождения даже на сцену сельского клуба не выйдешь, нужен хотя бы пианист. Говорить о больших залах и вовсе не стоило.

Через несколько дней раздался звонок Анджея:

– Мы подумали, можно попробовать, но у нас есть условие.

Свое условие они озвучили при встрече. Парни были типичными рок-музыкантами, к чему им Анна Герман? Какая могла быть лирика, если у них главные в группе ударник и бас-гитарист?

И все же решили попробовать.

Что ничего не получится, стало ясно уже на первой песне, новая мелодия и без того не была интересной, а уж в рокоте переборов бас-гитары пропала совсем. Что я буду петь, а зрители слушать?

Но это оказалось не все, ударник раскритиковал аранжировку, тут же начав прикидывать, как бы окончательно угробить мелодию своими сумасшедшими вариациями на барабанах (я поняла, что перекричать этот грохот не смогу при всем желании), его поддержал гитарист, и через пару минут парни увлеченно переигрывали друг друга, совершенно забыв о моем существовании.

Пришлось напомнить.

– А, пани Анна… Мы хотели сказать о своем условии. Мы хотим, чтобы треть композиций была наша собственная. То есть вы отдыхаете, а мы играем. Так сейчас делают все, – быстро добавил Анджей, видя мое вытянувшееся лицо.

Я понимала, что согласовать с дирекцией эстрады такое сочетание будет нелегко, но вынуждена была согласиться, вернее, попросить:

– Покажите хотя бы одну вашу композицию.

– Ага.

Следующие полчаса я пыталась услышать хоть намек на мелодию в грохоте обрушившихся звуков. То ли я не понимала рок совсем, то ли они не умели его играть. Возможно, и то и другое.

К тому же, если у них все композиции такие – не только шумные, но и длинные, то что же в концерте останется мне самой, только отдыхать, пока ребята будут демонстрировать свое умение терзать барабаны и гитарные струны?

Пришлось объяснять, что у меня нет времени дослушать их композицию и еще что мне не подходит такой аккомпанемент.

Расстались недовольные друг другом.

– Пани Анна, вам нужно сменить репертуар, не то вас скоро совсем слушать перестанут.

Очень хотелось сказать в ответ, что их-то вообще не слушают, но я вежливо промолчала. Вот, пани Анна, тебе приговор. Оркестр нанять ты не можешь, современные ансамбли с тобой связываться не желают (не один Анджей такой), остается научиться играть на рояле и аккомпанировать себе самой.

Но смешного было мало, ни музыкального сопровождения, ни песен, не то что выступать, но и записать на студии не с кем.

Вздохнула и позвонила сама:

– Нет ли у тебя завалящей песни для меня, не хватает для большой программы.

Сначала интерес:

– А петь где будешь?

– В Советском Союзе. Приглашают на гастроли в Москву.

Сразу разочарование.

– Петь будешь по-русски, что ли?

– Нет, на польском. Я же польская певица.

– Хорошо, я попробую посмотреть, что есть, и обязательно перезвоню.

По тону было понятно, что «обязательно» вовсе не означает ничего обязательного. Ни моя персона, ни гастроли в Москве композитора не прельстили.

Второй звонок оказался еще менее удачным:

– Песня для тебя? К чему тебе мои песни, ты же сочиняешь сама. Ты у нас теперь композитор…

Профессионалы не прощают, когда в их дела вклиниваются дилетанты. Я написала музыку для «Человеческой судьбы», даже исполнила цикл и записала его на пластинку. Все успешно, но сама понимала, что львиная доля успеха в моем «возрождении».