Гимн жизни. Истории жизни детей, победивших рак

Р.: Вообще-то, не балуют нас вниманием. Хотя, с другой стороны, приятно чувствовать себя здоровым человеком.

Р.: Скажи, пожалуйста, а ты когда-нибудь вспоминаешь это время?

Анюта: Очень редко. Стараюсь не вспоминать. Я вспоминаю его только с моральной стороны.

Р.: Подожди, подожди! У нашего поколения был такой любимый бард, Александр Галич, Ваше поколение его почти не знает, у него была такая песенка: «А из зала мне кричат: давай подробности!» Мне именно интересны детали твоего выздоровления. Я хочу, чтобы ты четко понимала, для чего наша беседа затеяна. Понимаешь, ты не одна такая. Слава Богу, большинство детей выздоравливает теперь. Ты стала такая красавица, что назвать тебя ребенком уже язык не поворачивается. Но я бы хотела, чтобы бывшие дети рассказали, что хорошего принесла им эта болезнь. Это первый вопрос, может, кому-то он и покажется странным. И второй вопрос, соответственно: чем эта болезнь способствовала внутреннему взрослению? И третий вопрос, самый главный: что бы ты хотела сказать тем детям, которые сейчас лечатся в больнице? Считаешь ли ты, что это был только тяжелый, мучительный, печальный период твоей жизни, принесший лишь страдания, или все-таки были какие-то плюсы?

Анюта: Я считаю, что во всем есть свои плюсы, но было тяжело с физической точки зрения вынести все это, особенно мучительно было вынести все это маме, которая всегда была рядом.

Р.: Маме? Ты хочешь сказать, что маме было тяжелее, чем тебе? Ты это понимаешь? В самом деле?

Анюта: Ну, естественно, маме! Я – что, болею и болею, моя задача – простая: выжить, и все тут. Я точно была уверена, что все будет хорошо! Я ни секунды не сомневалась в этом. А маме каково?

Р.: Да, я на днях слушала песенку Никитиных: «Живи! Другого не дано!» Анюта: И знаете, что интересно?! Я там приобщилась к детям! Они все такие искренние. Ну, если в школе каждый – сам по себе, то там все были открытые, им безразличен твой социальный статус.

Р.: Боже, это еще что такое: социальный статус у детей? Объясни мне, заодно я узнаю вещи, абсолютно непонятные нашему поколению. В каком ты тогда была классе, когда заболела?

Анюта: Я была в пятом классе. Ну, это значит, его привозят на машине, у него всякие современные навороченные мобильные или что там еще. Сейчас это так важно! А в больнице – по-другому. Там это не играло никакой роли. Зато у нас были игровые приставки, которых дома у нас не было. Например, мы сидели все вместе и играли в разные игры:

горки, стрелялки, приключения, и всем было весело, и мы забывали про капельницы, уколы и прочее.

Мама: Там так устроено: в палатах от двух до четырех детей, и около каждого – сидит мама, почти возле каждой кровати стоит кресло, на котором родители могут отдохнуть и поспать ночью, если удается. Но спать особо некогда. Ведь надо учитывать очень много показателей: температуру, баланс жидкости, менять капельницы. Это родители делают сами, так как детям обычно ставят катетер, и повесить на штатив новое лекарство несложно. А еще родители сами убирают в палатах, ездят за донорской кровью. Кровати для мам стояли только в боксах, специальных палатах для тяжело больных детей. Но нас туда не положили, слава Богу, так как у Анюты не было серьезных осложнений.

Р.: Фактически это 4 или 8 человек в одной палате круглые сутки, ничего себе!

Мама: А если еще маленький ребенок просит показать ему мультик, и его крутят целый день подряд!

Р.: Что ты чувствовала, когда тебя выписали из больницы после 1,5 года? Знаешь, есть такие гениальные строки Бориса Пастернака: «Как будто пахнуло выпиской из тысячи больниц!»

Анюта: Точно! Легче стало, но не намного и не сразу. Первое время – полная изоляция, нельзя было на улицу выходить, куча всяких ограничений, но потом потихоньку, потихоньку я стала ходить без маски, привыкала к своему новому образу… Р.: Волосы выпадали?

Анюта: Конечно!

Р.: В это трудно поверить! У тебя сейчас такая роскошная шевелюра, прямо хоть в телевизор, на рекламу шампуня!

Мама: Представьте себе, после выписки из больницы мы почувствовали страх!

Р.: Страх?! Объясните, пожалуйста! Понимаете, каждое Ваше слово может быть важно для тех детей, которые сейчас лежат в больнице, и для их родителей. Почему страх? Почему именно тогда, когда Вас уже выписали из больницы?

Мама: Страх появился, когда нам врачи сказали, что все хорошо, мы можем идти домой, что мы свободны!

Р.: В моем детстве в старом фильме «Багдадский вор» джинн выскакивает из волшебной лампы Алладина, как гора, прямо на глазах, заполняет весь экран и громовым голосом кричит: «Free! Свободен!»

Мама: Да, нас совсем выписали и сказали, что надо приходить в больницу на контроль, сначала – один раз в месяц, потом один раз в три месяца, потом – раз в полгода и так далее. И тут меня обуял страх: «А что мы будем делать в промежутках, без ваших медицинских советов и рекомендаций?» Это как оказаться в открытом море на хлипком плоту и бояться, что каждая минута может преподнести тебе любой «сюрприз», и ты совершенно один и не знаешь, что делать и куда плыть.