Гимназия №6

Неудивительно — вряд ли урки на Апраксином дворе всерьез готовился к обороне или хотя бы могли предположить, что кому-то хватит наглости согнать их с насиженных мест. Слишком уж долго они властвовали над рынком, слишком долго безнаказанно ощипывали здешних торгашей, не боясь даже городовых — и теперь возвращали долги собственными зубами и ребрами.

И возвращали с изрядными процентами — наше с Федором Кудеяровым воинство прирастало чуть ли не с каждым шагом, да и желающих навалять каторжанам в частном порядке оказалось немало. Прямо на моих глазах три чернявых паренька — то ли цыгане, то ли кто-то из южных народностей — набросились на плечистого урку, свалили на землю и принялись пинать. А чуть дальше их товарищи толпой гнали сразу пятерых, вывернув доски с гвоздями из собственных палаток.

— Драпают, гады, — усмехнулся Кудеяров. — А ну-ка поднажмем!

Каторжане больше не пытались драться и сдавали нам Апраксин двор. Уже не пядь за пядью, а весь целиком, удирая через еще не занятые заводчанами и сибиряками проезды. Последних отступавших мы выгоняли через арку на Садовую, прямо под колеса автомобилей и телег. Кто-то бросился бежать к Невскому проспекту, кто-то — к Сенной площади прямо по галерее, но остальные дружно ломанулись через трамвайные пути на другую сторону дороги.

— Видишь дверь? — Кудеяров вытянул руку с клюкой. — Там их гнездо. Я вот чего думаю — надо и его тоже подчистить — или снова налетят, как мухи на…

— Подчистим, — отозвался я, жестом останавливая проезжавший рядом автомобиль, чтобы не попасть под колеса. — За мной, братцы! Навестим Прохора Михалыча.

Кабак на углу Садовой и Рыночного переулка так и не обзавелся вывеской, но местные называли его не иначе как «Каторга». Почему — догадаться было бы несложно, хотя мне все интересные подробности рассказали еще позавчера. Именно сюда по вечерам стекались урки — перекусить, напиться или проиграть в карты честно добытые на Апраксином дворе рубли и копейки. Никто толком не знал, кто именно владел кабаком по документам, но полноправным хозяином здесь был тот самый Прошка Рябой. Под его чутким руководством самое обычное питейное заведение превратилось в воровской притон, а на верхних этажах…

Бах!

На той стороне улицы сердито громыхнуло, и шагавший чуть левее меня заводчанин с жалобным криком свалился на асфальт. Видимо, у кого-то из каторжан под курткой все-таки отыскалось оружие — и сдавать свою обитель без боя они явно не собирались. Зазвенело разбитое стекло, и ближайшая машина вдруг вильнула и едва не зацепив меня крылом уткнулась радиатором в припаркованный у тротуара грузовик.

— Пригнись, дубина! — буркнул я, утаскивая Фурсова за шиворот в укрытие. — Стреляют…

Кудеяров тут же нырнул следом. Для своего возраста и габаритов великан двигался на удивление проворно и уже через мгновение был рядом, вжимаясь в бок осиротевшего автомобиля могучим плечом.

— Вот ведь собаки… Смертоубийства захотели? — проворчал он, доставая из-под полы дохи двуствольный обрез. — Ладно, будет вам смертоубийство!

Глава 38

На той стороне дороги снова загрохотало, и мне за шиворот посыпались колючее стеклянное крошево. Три или четыре револьвера, может пять — похоже, Прошка решил повысить ставки и устроить пальбу прямо в центре города. То ли надеялся отбиться, то ли рассчитывал на скорое прибытие городовых. Но те не слишком-то спешили вмешиваться, хоть будки с постовыми наверняка стояли и на перекрестке Садовой и Невского, и где-нибудь на Сенной площади. Похоже, местные стражи порядка не горели желанием лезть под пули.

Или сами были только рады, что кому-то взбрело в голову навести шороху в давно уже набившей оскомину «Каторге».

Впрочем, и это оказалось палкой о двух концах: если раньше, на Апраксином дворе мы могли полагаться на кулаки и численное преимущество, то на улице всего несколько «наганов» изрядно изменили расклад. Наше воинство отважно сражалось в рукопашном бою, но противопоставить огнестрелу заводчанам, гимназистам и грузчикам со складов было попросту нечего. Двое так и остались лежать на тротуаре, еще несколько со стоном отползали за колонны галереи, а большая часть стремительно удирала. Армия таяла на глазах, бестолково отступая во все стороны разом.

Но нашлись и те, кого не испугала стрельба. Сибиряки из отряда Кудеярова дружно достали из-под одежды револьверы с обрезами, расселись за укрытиями и явно не собирались отказываться от сомнительной затеи взять «Каторгу» штурмом. Сам их предводитель с суровой ухмылкой щелкнул обоими курками на куцей двустволке без приклада, и даже Фурсов схватился за «наган» — наверное, все-таки успел прикупить патроны. Да и у меня оружие имелось — и еще какое: «Браунинг» с с тремя магазинами, которые я при желании мог бы выпустить быстрее, чем за полминуты.

Не самый плохой расклад.

— Ну-ка, Володька, давай поздороваемся, — проворчал Кудеяров, осторожно приподнимаясь на колене здоровой ноги. — Пусть знают, собаки, что мы не с пустыми руками в гости пожаловали.