Гимназия неблагородных девиц

Шкафина и не собиралась возражать. Материнские чувства у нее так и не проснулись. Долгие месяцы токсикоза она с нетерпением ждала, когда ее живот наконец станет самостоятельным и уляжется отдельно от нее в кроватку. Алина, не имевшая ни младших братьев и сестер, ни подруг с детьми, наивно полагала, что младенцы целыми днями тихо спят, просыпаются лишь два-три раза в сутки, чтобы поесть и сменить подгузники. Как же она ошибалась! Сын орал сутки напролет, пачкал пеленки, постоянно требовал внимания. Толя злился, приказывал любовнице:

— Займись ребенком, мне надо картины писать, хочу за книгу сесть. Шум мешает.

— Сам его качай, — один раз взорвалась Шкафина, — у меня сил нет! Мальчик наш общий.

Удивительное дело, но после ее вопля Рябов минут десять тряс малыша, потом внезапно вспомнил про какое-то дело и удрал. С тех пор он стал убегать из квартиры на сутки. Где любовник ходил, что делал, Алина понятия не имела. Шкафиной самой хотелось сбежать из дома и более в него не возвращаться. Но парень никогда не забывал тщательно запереть железную дверь. Когда младенцу исполнилось девять месяцев, Алина почти сошла с ума от его воплей, бессонницы и отсутствия хоть каких-либо положительных эмоций. Ей хотелось просто пройтись по улице одной. Зайти в магазин. Купить что-нибудь. Она чувствовала себя как в тюрьме. В тот момент, когда существование показалось ей совсем невыносимым, Анатолий объявил, что Алина с сыном отправляются жить к Корделии и Татьяне.

Рябов проводил ее до входа в метро, там стояла машина, за рулем сидела тетка парня. Задняя дверца захлопнулась. Алина уехала в новую жизнь. Анатолий не сказал ей ни одного ласкового слова, не пообещал приезжать, давать денег. Он просто не оглядываясь ушел — и Алина поняла: ей надо бежать. Анатолий оставил ее в живых, потому что она сначала вынашивала, а потом кормила наследного принца страны викхов. Скоро мальчик окончательно откажется от груди. Какая судьба тогда ждет Алину? Она слишком многое знает о Рябове. А тот, кому многое известно, как правило, долго не живет.

Шкафину заколотил озноб, и тут раскричался мальчик.

— Котик, — засюсюкала Корделия. — Чем он не доволен?

— Описался, — буркнула мать.

— Поменяй ему памперс, — велела тетка.

— Не пользуюсь ими, — парировала Алина.

— Не стоит верить дурам, которые утверждают, что бумажные непромокаемые штанишки создают парниковый эффект, который вредит здоровью малыша, — менторски заявила Корделия, — в девятнадцатом веке многие считали, что электрический свет вызывает со временем слепоту. А те, кто ввернул дома лампочки и выкинул свечи, через пару лет лишатся зрения и…

— Я не такая идиотка, — перебила Корделию Алина, — просто денег нет. Памперсы дорогие.

Тетка притормозила.

— Не поняла.

— Не знаете, что такое безденежье? — фыркнула любовница Анатолия. — Лично я с ним отлично лажу, оно мое давнее увлечение, с рождения без копейки в кармане. Толя мальчику только самое необходимое покупал. У ребенка всего две пары ползунков. Одни он утром уделал, я их прополоскала, не высохли пока, в пакете едут. А вторые он сейчас обмочил, ну и пусть так катит. У вас же дома есть батареи? Я на них его штаны брошу, и ладно. Все руки в волдырях от вечной стирки.

Корделия проехала вперед, остановилась у торгового центра и со словами: «Сиди тут, я скоро вернусь» вышла из машины.

Алина испытала приступ восторга. Вот он, ее шанс! Сейчас противная баба потопает в магазин, а она удерет. Корделия сделала несколько шагов и вернулась. Пассажирка чуть не зарыдала: ну нет же! Жаба передумала.

Тетка открыла заднюю дверь, схватила сумку Алины и велела:

— Снимай ботинки.

— Зачем? — не сообразила Шкафина.

— Стаскивай, — повторила Корделия, — давай их сюда.

Ничего не понимая, Алина подчинилась.

Бросив обувь и ридикюль пассажирки в багажник, владелица автомобиля взяла малыша и, сказав: «Если решила убежать, то не вышло», удалилась.

Корделия была так уверена, что в холодный, дождливый день, лишившись кроссовок, всего необходимого, что находилось в сумке, и сына в придачу, ее спутница никуда не денется, что не заблокировала дверь машины. Но Алина мечтала удрать, малыш для нее являлся обузой, без денег она провела всю жизнь и простудиться не боялась. Не веря своему счастью, Шкафина выскочила из иномарки и, не разбирая дороги, в одних носках побежала по лужам как можно дальше от стоянки.

Рассказчица начала кашлять. Я подозвала официантку, заказала еще кофе и пирожных, потом спросила:

— И куда же вы направились?

Шкафина выпила воды.