Гинекологическая проза

Сославшись, что страшно устала и падает, хочет спать, Ирочка ускользнула от маминых расспросов, завернулась в одеяло, дождалась, пока Лариса Викторовна заснет, и попыталась еще раз прокрутить в памяти события вечера. Но память не давалась, перед глазами вертелась пестрая карусель, в которой там и сям мелькала почему-то Алина, и Ирочка так и не заметила, как заснула.

Налетела летняя сессия, пронеслась, как гроза, началась преддипломная практика. Всех рассовали по разным местам, загрузили работой. Но вечера оставались свободными, так что все равно собирались, чаще – у Ирочки (ехать всем близко), иногда у Марины, выбирались вместе в кино и на выставки. Соню же судьба занесла в какой-то подмосковный НИИ, полтора часа на электричке, она оттуда если и добиралась к вечеру, то было ей не до компании, а Алина, хоть и осталась в Москве, что-то не появлялась. Соответственно Слава тоже нечасто захаживал.

Практика кончилась; Лариса Викторовна тут же увезла Ирочку к морю, поправлять здоровье. Не то чтоб было оно очень хрупким, но все же болела девочка то тем, то другим, страдала от аллергии, а в Москве летом, сами знаете, дышать ведь совершенно нечем.

После югов планировали провести остаток лета на даче, куда заблаговременно вывезена была бабушка (другой бабушки не было к тому времени в живых) для заботы об урожае. В пересменке между приездом-отъездом Ирочка пыталась обзвонить приятелей, застала только Марину. Взаимные приветствия, рассказы о том-о сем, стали перебирать, кто где. Сонька уехала куда-то в археологическую экспедицию, пишет письма о древних скифах, а Алина…

– Слушай, вот ведь чуть не забыла, Алька-то… Ушла от мужа, забрала ребенка, представляешь, квартиру себе организовала. Они со Славкой теперь вместе живут. Молодец баба, слов нет.

Деталей Марина сама особых не знала, она столкнулась с Алиной около института, и та поведала ей все это, буквально стоя на одной ноге и не вдаваясь в подробности. Какие-то разборки с бывшим мужем, какие-то сложности с родителями Славы, но в будущее Алина смотрела с оптимизмом, обещая собрать всех после каникул, и уж тогда…

Не то что Маринин рассказ сильно Ирочку огорошил (от Алины еще и не того можно было ждать), да и сама она никогда ничего в виду не имела, но давняя мысль, что вот одним все, и этого мало, а другим…, пошевелилась где-то в душе, оставив неприятный осадок.

В самом начале сентября Алина созвала всех на новоселье. Жила она теперь в районе метро ВДНХ, новый кооперативный дом, двухкомнатная светлая квартира. Встречали гостей вдвоем со Славой, тот держался по-хозяйски, водил по квартире, показывая, что и как. Мебель была крайне простая, да и вообще ее было не много, только необходимое. Глядя на скромную обстановку, Ирочка не могла отделаться от чувства превосходства – то ли дело у них с мамой, но сама Алина была явно очень довольна:

– И главное, места много, простор, Петька может хоть на велике гонять.

Петька, Алинин двухлетний сын, находился тут же, озирал с удивлением незнакомых людей, пытался ловить за юбку Алину, которая сновала туда-сюда, накрывая в комнате стол. В какой-то момент она взяла малыша на руки, сказала озабоченно: «Раздавят тебя тут сейчас, вот что», – поманила к себе Славу и вручила ребенка ему:

– Солнце мое, подержи пока, не пускай на пол, я еще должна пойти вилки у соседей стрельнуть, а на него тут как пить дать наступят, народ-то все к детям непривыкший. Я мигом, а потом спать его загоню, и будем садиться.

Слава стоял среди комнаты с ребенком на руках, тот уютно устроился на локте, прижался к плечу, и Ирочка, которая против воли не выпускала Славу весь вечер из вида, внезапно испытала острое чувство зависти: «Ну почему, почему у нее – все и всегда». Сдержалась, подошла, хотела сказать что-нибудь легкое-ненавязчивое, и тут малыш цапнул пухлой лапкой кулон, висевший на золотой цепочке у Ирочки на шее.

Ирочка растерялась. С детьми она никогда дела не имела, знала вчуже, что на них надо умиляться, но тут было не до умилений, она страшно боялась, что дитя порвет сейчас тонкую французскую цепочку, где ее потом будешь чинить. Кричать тоже было как-то неудобно, но тут Слава спокойно разжал детский кулачок, подмигнул освобожденной Ирочке и передал ребенка с рук на руки вернувшейся Алине. Вечер тек дальше своим чередом, но к Славе Ирочка больше старалась не подходить, почему-то все чудились детские ручки, вцепившиеся в цепочку на ее шее.

Осень прошла незаметно, учились, развлекались, все как всегда. Алина, появлявшаяся в институте не чаще обычного, общалась теперь в основном с Соней, а Ирочка, наоборот, за это время ближе сошлась с Мариной. Ну их, обе они, что Алина, что Сонька, какие-то внезапно-непредсказуемые. Алину с ее вихрями Ирочка вообще побаивалась, Марина хоть нормальный спокойный человек, сегодня такая же, как вчера.