Гиперборейская чума

Текст был странен: «ПЕНА и ЛЕД: камер-шоу лилипутов и трансвеститов. КРЕЩЕНИЕ ЖАБЫ. А также НОЧЬ СТИХА И ВОЛХВОВАНИЯ — ЭШИГЕДЭЙ. Перформанс и инсталляция РОМАНА РОГАЧА»:

Марков отсвистел начальные такты:"

(Три последние страницы аккуратно вырезаны ножницами.)

11.

Вернулась взмокшая Ираида — как-то неоправданно быстро. И хрустящий пакет в ее руках был маловат для помещения туда полного байкерского облачения.

Изумленными глазами скользнув по отцу Сильвестру, она подошла к Крису и выложила перед ним сложенный вчетверо голубоватый бумажный глянцевый лист.

— Где ты это сняла? — спросил Крис, развернув его. Это была афиша.

— Не сняла, а попросила. На Гоголевском.

Фольклорно-готический театр

«АЛМАЗ»

К двухсотлетию со дня рождения А.С. Пушкина

ПЕНА и ЛЕД:

камер-шоу лилипутов и трансвеститов.

ОБРЯД КРЕЩЕНИЯ ЖАБЫ

в постановке

РОМАНА РОГАЧА.

ПОЛНОЧЬ СТИХА И ВОЛХВОВАНИЯ:

перформанс и инсталляция

!ЭШИГЕДЭЙ!

7, 14, 21, 28 июня

начало: 19 час

— Ну дела, — изумленно сказал Крис. — Кажется, и тут все сходится…

— У нас полтора часа, — напомнила Ираида. — Сегодня как раз двадцать первое.

— В книжке написано: прошло десять дней… — сказал доктор.

— В какой такой книжке? — заинтересовался отец Сильвестр. Ему не ответили.

— Тем более надо торопиться! — Ираида еле сдерживалась. — Они же запросто могут его грохнуть!

— Кто? — втуне вопрошал отец Сильвестр. — Кого?

— Почему ты так решила? — нахмурился Крис.

— Ну… мне показалось. Из контекста. Что их еще могло заинтересовать в этой афише? Только имя. А до того речь шла о каком-то списке подлежащих устранению…

— Резонно, — сказал доктор, подумав. — Что ж… наверное, надо сходить…— Крис встал. Лицо его побледнело и приобрело странное мечтательно-болезненное выражение: — Отец Сильвестр, не составите нам компанию? Кажется… Он замолчал, уставясь на афишу.

Все ждали.

— А ведь это — оно…

— Что? Что — оно?

— То, что мы искали. То, что мы искали! Вы понимаете — это то, что мы искали!!!

Не имело смысла спрашивать, почему он так решил.

— Так, — он выдохнул. — У нас действительно полтора часа. Нам нужно успеть придумать что-то, какой-то абсолютный верняк, чтобы плотно познакомиться и даже подружиться с этим самым Рогачем. Принимаю любые предложения…

И тут телефон, обычно верещавший тихонько, заорал дурным голосом. Хасановна цапнула трубку.

— Да. Да, есть. Кто спрашивает? По какому вопросу? Что-о?!! Лабать на вечеринке? Вы с ума сошли? Кристофор Мартович…

— Секунду, Хасановна, — помахал рукой Крис. — Кто это?

— Какой-то Кавтарадзе.

— О-о! Жив, курилка. Я подойду, Хасановна. Сто лет чувака не слышал. Алло, Гоги! Привет. Ты знаешь, я давно… Нет, я понимаю, что такое зарез… Где? Не может быть… постой…— Крис повернулся к остальным, прикрыл трубку рукой. Лицо его выражало запредельную степень изумления. — Это мой давний кореш. Зовет сыграть сегодня в кинотеатре «Алмаз» — у них там саксофонист слег…

— Так не бывает, — сказал доктор. Крис быстро кивнул.

— Я соглашаюсь…— не то спросил, не то поставил в известность. И в трубку: — Гоги! Я буду играть. Только со мной придет еще человека три-четыре, о'кей? Нет, они играть не будут, только слушать. Х-ха. Разумеется. И что еще? Да ну брось ты. Нет проблем, возьму такси.

Он положил трубку и обвел всех взглядом.

— И как это объяснить с точки зрения позитивистской науки, агент Скалли? — Он нацелил на доктора длинный кривоватый палец. — Вероятность ноль целых, ноль, ноль, ноль, ноль…

— Это все от жары, — сказала Ираида.

— Вот именно, — сказал доктор. — Но уже случилось, поэтому подумаем о прикиде.

— Десять лет назад кому сказать, что на Шаболовке могут быть пробки — шайками бы закидали, — причитал таксист, прикуривая очередную сигарету от окурка. — Парализованная бабка Эсфирь Наумовна Гимлер переползала ее полчаса, и хоть бы кто сбил! А теперь, блин… довели страну… и еще эта жара!..

К началу перформанса явно не успевали, но кто из уважающих себя людей приходит вовремя?.. Да настоящему колдуну, если честно, и часами-то пользоваться не полагается.

Наконец обе желтые «волги» вынырнули из железного потока на траверзе кинотеатра «Алмаз» и судорожно прижались к тротуару. Подъехать ближе было невозможно: все пространство, пригодное для парковки, занимали всяческие «ауди», «вольво» и «чероки», среди которых совершеннейшими наглецами выглядели древняя номенклатурная «чайка» и зеленая армейская вошебойка.

— Эпическая сила…— раздумчиво произнес Крис, оглядев свое воинство.