Гипно Некро Спам

– Какой же я теперь «Николаевич»? – спросил тогда сам себя Дима Петров.

Таня Петрова приехала в Целиноград учиться на химика. Училась хорошо, сильно скучала по маме. Целиноград был тогда Большим и Новым. И весь как-то так же и пах. Соответствующий источал запах то есть. Танечка Петрова ходила на танцы. На танцах познакомилась с молодым, вежливым и красивым Вaдимом и его младшим братом Артуром. Оказалось, что они учились в одном университете, только на разных курсах.

Вaдим Кейль.

Он часто приходил к ней в общежитие.

Именно там она забеременела. Именно оттуда уехала в Донецк, подальше от своих родственников. И от Вaдима. Который никогда не узнал, что у него есть сын.

Татьяна Петрова, никому ничего не сказав, перевелась в Донецкий Политех, училась с толстым КВН-щиком Сивохой в одной группе, а замуж вышла за простого парня Колю Петрова. Однофамильца.

Она дала сыну имя Дмитрий, отчество Николаевич. Всегда считала, что «Петров» у сына от Её, а не от мужниной фамилии.

– Какой же я теперь Дима Петров? – спросил тогда сам у себя Дима Петров. – Я немец. Я долбаный немец. Какой-то, мля, Адольф.

Он шмыгнул носом.

– Адольф Гитлер.

Он ещё раз шмыгнул носом.

– Или Адольф Даслер.

Ещё раз.

– Или Адольф Кейль.

Вообще-то он никогда никому не рассказывал о том, какой он испытал шок оттого, что он – немец.

Сначала он очень разозлился на мать.

Очень: у него был все эти годы отец, а он не знал о его существовании. Причём, судя по всему, оба не знали о существовании друг друга. Он решил, что мать украла у него полжизни. Заставила двадцать лет называть папой какого-то левого дяхона. Он думал так десять часов. С девяти вечера до семи утра.

К семи утра, выкурив три пачки «Житана», он понял: мать сделала ему самый лучший подарок за последние семь лет. Уже семь лет Дима Петров ничему не удивлялся. Ничему. Вообще. Он считал, что удивить его невозможно. Ни практически, ни теоретически. Это удручало его. Это наполняло его гордостью. Он чувствовал себя Особым молодым человеком. Он подбирал себе подходящий новый термин, могущий обозначить его ммм… (неудивляемость?), когда вдруг узнал, что он – немец. Что у него есть отец. Тоже немец. Вaдим Кейль.

– Никакой я не Дима Петров, – сказал он тогда сам себе, прикуривая шестидесятую сигарету от пятьдесят девятой.

На станции Дебальцево, он сел в поезд «Симферополь-Алматы» и через несколько суток знал о своём отце всё. Это «Всё» было таким:

Вaдим Кейль и его брат Артур пропали без вести за восемнадцать лет до описываемых событий. Просто пошли в гараж чинить мотоцикл и исчезли. Мотоцикл на месте. Их нет. И не нашли за все эти годы. Ни живыми, ни мёртвыми. Родители Вaдима и Артура умерли в восьмидесятые. Так что ни бабушки, ни дедушки у Димы Петрова по этой линии уже не было. В маленьком городке под Астаной жила семья Кейль. Но они были просто однофамильцами. Это он узнал абсолютно точно. Он вернулся в Донецк, сразу же обратился в паспортный стол и перестал существовать.