Гипно Некро Спам

Сейчас он стоял перед зеркалом. И смотрел в свои зрачки. И был при этом Главным Редактором @chtung (!) РОССИЯ. Он плюнул в лицо самому себе, развернулся и пошёл к холодильнику. Он очень быстро выпил много граммов ледяного алкоголя, запивая всё это другим ледяным алкоголем.

Он не помнит, что ему снилось в ту ночь.

Он проснулся – и сразу начал пить.

Чтобы удержать в себе это ощущение Злобного Страха.

Рога были на месте. Они стали ещё длиннее и толще. Ади выпил бутылку, прежде чем облевался. Что он сделал? Он продолжил пить дальше. Даже ссать не выходил из комнаты. Ссал в пустую пластиковую бутылку. Он пил и пил. Довёл себя до абсолютно космического состояния.

И вырубился.

И вот тут ему приснился длинный-длинный, нескончаемый просто какой-то переулок. Между высокими-высокими домами. Стены справа и слева уходили вверх бесцветными бесконечностями. Где-то там – вверху – виднелась узкая полоска неба. Ади тащил под мышками свои отпиленные рога. Ади не знал, как долго он шёл по этому переулку, потому что сейчас он стоял.

А перед ним стояли Мальчик, Белый пёс по имени Уголь и Чёрный пёс по имени Снег.

Сейчас они скажут ему про голову, зелёнку и святую воду.

Если вам интересно то, что сейчас будет происходить, то отправляйтесь за Ади Кейлем, в Прошлое. Ибо он летит туда сейчас.

Хотите – следуйте за ним.

Потому что эта глава заканчивается.

Всё.

Закончилась.

Глава Десятая. Навсегда твоя Н.

Бородатый восторженный мужчина.

С круглосуточно влажным ртом.

Глядящий всегда куда-то поверх голов своих собеседников. Куда-то на уровень третьего этажа. И у него есть брат близнец. Абсолютно идентичный восторженностью и влажностью рта.

Неадекватная толстуха в очках. На корпоративной пьянке перед Новым Годом, пока её коллеги танцуют, ходит по ресторану и собирает из ваз фрукты в большой полиэтиленовый пакет. Её дочь – хрупкое бледное существо, с тёмными кругами под глазами, тоненькими ручками и ножками. Ребёнок не родной. Удочерила. Но никто об этом не знает. Толстухе около сорока, но выглядит она, как слегка помолодевшая Бабушка-Жабушка. Муж её – реальный дед. Такой себе пенсионер со стажем. Фото их семьи, сделанное в салоне год назад и стоящее на рабочем столе толстухи, производит гнетущее впечатление на весь коллектив.

Тёханша. Реальная тёханша, похожая на вконец объебошенную стероидами Клару Новикову. Потенциальная сектантка. Психолог без диплома, но по призванию – самое ужасное сочетание. Поставила себе как-то в домашних условиях внутриматочную спираль. Не сама, конечно. Позвала специального доктора. И тот прямо в зале, возле телика на кресле, всунул всё куда надо. Муж её в тот момент был дома. Показал её через неделю другому врачу. Другой врач поставил диагноз «неустойчивая психопатия». Она подала на него в суд и потребовала независимой экспертизы. В зале суда долго смеялись: независимая экспертиза обнаружила у неё шизофрению.

Все эти люди пять дней в неделю сидят в одном кабинете с Мирославом Мотузным. Они его сослуживцы. Коллеги. Собратья по перу. Они корреспонденты газеты «Знамя». Общественно политической газеты города Электродара. Печатный орган Городского Совета Депутатов. Главный Редактор – худющая тёлка с огромными сиськами, которая сосала у всех полубандитов и полубизнессменов населённого пункта. Потом вышла замуж за странного персонажа. Который позже неожиданно для всех заработал до хрена денег. И тут тёлке слегка сносит (и так никогда не стоявшую на месте) башню. Она вдруг решает, что она офигенно-офигенная аристократка. Хотя слово «бл*дь» написано на лбу крупными буквами. Она вообще не врубается в журналистику. Делает пятнадцать ошибок в заметке на четыреста знаков. И она начальник Мирослава.

Он корреспондент газеты «Знамя» в Электродаре. У него даже удостоверение «пресса» есть, с печатью и фото. Когда Мир раз в неделю натыкается на него, роясь в кармане пиджака, у него начинают болеть зубы. Он работает с этими людьми. Сидит с ними в кабинете за одним из исцарапанных столов. Пишет ужасающие его самого статьи про подготовку к зиме ЖЭУ-3 или интервью с Инспектором Налогового Управления таким-то. И хочется ему писать совсем не те тексты, которые он пишет. Он хочет, чтобы люди, открывшие завтра газету, прочли: «Провинциальная Налоговая – скопище Порока и Скверны. Нормальные ранее люди идут на работу в эту структуру и становятся Другими. Такое ощущение, что там инопланетяне мозги промывают и выпускают в мир био-роботов. Лишённых всех признаков воспитания, чувства такта и уважительного отношения к человечеству – в частности. К этой планете – вообще. Налоговики – это быстро толстеющие молодые мужчины, безвкусно, но дорого одетые. Такие же водятся в „шестых отделах“, СБУ и других угрожающих аббревиатурах».

Мир Мотузный бухает.

Не может он не пить после такого. Пять раз в неделю. Уже год как.

Он напивается каждый день.

В последнее время всё чаще в одиночестве.