Гипнотизер

— Бывают такие люди, которым не удается уравновесить свои чакры, — миролюбиво сказала Лидия. — И они обычно плохо себя чувствуют.

Марек с беспокойным видом уселся, облизнул губы и посмотрел на Лидию.

— В вороньем замке творились всякие вещи, — тихо произнес он. — Я это знаю, но…

Он замолчал и так стиснул зубы, что желваки заходили.

— Ничто не есть ошибка. — Она взяла его за руку.

— Почему я не могу вспомнить?

Вернулись Сибель и Пьер. Все были притихшие и подавленные. Шарлотте выглядела так, словно сейчас сломается. Она стояла, обхватив себя за плечи тонкими руками.

Я поставил в камеру новую кассету, быстро наговорил время и дату, объяснил, что члены группы все еще пребывают в постгипнотическом состоянии. Посмотрел в видоискатель, немного поднял штатив и направил камеру. Потом расставил стулья и попросил пациентов снова занимать места.

— Подходите, садитесь. Пора продолжать, — сказал я.

Вдруг в дверь постучали, и вошла Эва Блау. Я заметил, что она очень нервничает, и подошел к ней:

— Добро пожаловать.

— Вы правда хотите, чтобы я пожаловала?

— Да.

У нее покраснели шея и щеки, когда я забрал и повесил ее пальто. Показал ей группу и придвинул к полукругу еще один стул.

— Эва Блау раньше была пациенткой доктора Ульсона, но теперь присоединится к нашей группе. Мы все постараемся, чтобы она чувствовала себя среди друзей.

Сибель сдержанно кивнула, Шарлотте приветливо улыбнулась, остальные застенчиво поздоровались. Марек притворился, что не заметил новенькую.

Эва Блау села на свободный стул и зажала сцепленные руки между коленями. Я вернулся на свое место и осторожно приступил ко второй части:

— Садитесь удобно, ноги на полу, руки на коленях. Первая часть прошла не совсем так, как я предполагал.

— Простите, — сказала Шарлотте.

— Никто не должен просить прощения, тем более вы. Надеюсь, вы это понимаете.

Эва Блау неотрывно смотрела на меня.

— Мы начали с мыслей и ассоциаций, вызванных первой частью, — сказал я. — Кто-нибудь хочет высказаться?

— Сбивает с толку, — сказала Сибель.

— Очень разочаровывает, — подхватил Юсси. — Не успел я открыть глаза и почесать голову — а оно уже все кончилось.

— Что вы почувствовали? — спросил я его.

— Волосы, — с улыбкой ответил Юсси.

— Волосы? — хихикнула Сибель.

— Когда чесал голову, — пояснил Юсси.

Несколько человек рассмеялись шутке.

— Что у вас ассоциируется с волосами? — спросил я, усмехнувшись. — Шарлотте?

— Не знаю, — улыбнулась она. — Волосы? Может, борода… нет.

Пьер перебил тонким голосом:

— Хиппи. Хиппи на чоппере, — улыбаясь сказал он. — Он сидит вот так, жует «Джусифрут» и скользит…

Внезапно Эва с грохотом встала со стула.

— Детский сад какой-то, — заявила она и ткнула пальцем в Пьера.

Его улыбка угасла.

— Почему вы так думаете? — спросил я.

Эва не ответила. Посмотрела мне в глаза и с угрюмым видом села на место.

— Продолжайте, пожалуйста, Пьер, — спокойно попросил я.

Тот помотал головой, махнул скрещенными указательными пальцами на Эву и притворился смущенным.

— Дениса Хоппера застрелили за то, что он был хиппи, — заговорщицки прошептал он.

Сибель хихикнула и искоса взглянула на меня. Юсси поднял руку и повернулся к Эве.

— В вороньем замке детских игр не будет, — сказал он с тяжелым норрландским акцентом.

Стало тихо. Эва повернулась к Юсси — похоже было, что она собирается наорать на него. Но Юсси так спокойно и серьезно взглянул на нее, что Эва прикусила язык и снова села прямо.

— Эва, мы начинаем с упражнений на расслабление, дыхание, а потом я погружаю в гипноз одного или нескольких из вас, — объяснил я. — В работу вовлечена вся группа, независимо от того, на каком уровне сознания находится человек.

На лице Эвы появилась ироничная улыбка.

— А иногда, — продолжал я, — если я чувствую, что это сработает, я могу погрузить в глубокий гипноз всю группу.

Я подвинул стул, попросил пациентов закрыть глаза и откинуться на спинку стула.

— Ноги устойчиво и спокойно стоят на полу, руки лежат на коленях.

Осторожно погружая их в состояние глубокого расслабления, я думал, что следовало начать с попытки определить тайную комнату Эвы. Очень важно, чтобы она поскорее смогла взаимодействовать с чем-нибудь, чтобы ее приняли в коллектив. Я проговаривал цифры в обратном порядке, слушал дыхание своих пациентов, ввел их в легкий гипноз и оставил у серебристой поверхности воды.

— Эва, теперь повернитесь ко мне, — спокойно сказал я. — Доверяйте мне, я позабочусь о вас во время гипноза, ничего страшного не случится. Вы расслаблены и спокойны, вы слушаете мой голос и следуете моим указаниям. Подчиняйтесь моим словам, не задумываясь над ними, вы находитесь в середине потока слов, не впереди и не позади, а постоянно в середине…

Мы погружались в серую воду, остальные члены группы зависли, прислонившись головами к волнистому зеркалу. Мы с Эвой опускались в темную глубину по толстым веревкам, по тросам с развевающимися тряпками водорослей.

В то же время в реальности я стоял позади стула Эвы Блау, положив одну руку ей на плечо и обращаясь к ней спокойным низким голосом. От ее волос пахло дымом. Эва сидела откинувшись, с расслабленным лицом.