Гипотеза Дедала

– Это будет самое большое… Самая большая… Ну, я не знаю… Самый большой! Больше, чем в да леком Египте, где никто никогда не бывал!.. Выйти не сможет никто!.. Отец, Дедал говорит: «Он будет запутан, как сама жизнь!» Представляешь? Под землей!.. Там будет храм… Или дворец… Это царский заказ. Он сам не знает, что Минос станет там делать… – Титос наконец отдышался. – Хочешь, я попрошу Дедала, он покажет тебе чертежи? Мать сказала, было бы хорошо, если бы ты помог ему…

Поликарпос нахмурился и отрицательно покачал головой. Еще больше он не любил, когда сын повторял за матерью то, что находится за пределами ее понимания. Титос уселся напротив отца.

– А еще я у них видел… Вот, умора! – Он расхохотался. – Икар показывал мне рисунок. Пустотелая деревянная корова. Они бы еще лошадь сделали! Это был тайный заказ царицы Пасифаи. Так что никому! Я тебе по секрету… Икар говорит, корова была изготовлена так, чтобы она могла залезать внутрь и сношаться с быком, представляешь?! С быком! Пасифая изменяла Миносу с быком!!!.. – Титос буквально катался от смеха. В его возрасте подобные истории веселят безудержно. Внезапно он стал серьезным. – Но ты – никому!

Поликарпос индифферентно кивнул.

Минуло еще немало лет. Взаимная привязанность Титоса и Икара только крепла, потому тревожные события, в которые был вовлечен Дедал, вызывали волнения в семье Поликарпоса. Сам же он, казалось, не обращал на происходящее никакого внимания, дни напролет проводя в своей мастерской. Весь Крит, и особенно Кносс, лихорадило из-за слухов о чудовище, но мастер был спокоен, погружен в свой труд и не поднимал головы.

Граждане трепетали от страха. Кто-то бежал с острова, кто-то отказывался верить… В отличие от них, награжденных сомнением, домочадцы Поликарпоса знали наверняка – монстр существует. Более того, Икар рассказал Титосу, что это чудовище – получеловека-полубыка – родила царица Пасифая. Теперь то подземное сооружение, которое поражало своим величием и задумывалось как храм или дворец, стало страшной тюрьмой и кровавым жертвенником болезненной воле несчастного царя. «…Как сама жизнь», – постоянно вспоминал слова Дедала подросший Титос. Когда юноша рассказал об этом матери, та пришла в ужас и заплакала. Когда рассказал отцу, тот кивнул.

А потом они внезапно пропали. Вот уже несколько месяцев никто не видел Икара и Дедала. Жена и сын Поликарпоса беспокоились, даже не находили себе места. Чуть раньше к острову причалил какой-то корабль афинского царевича – об этом мастер слышал, хотя предпочел бы не отвлекаться. Впрочем, игнорировать происходящее оказывалось все труднее – в столице началась суматоха, граничащая с безумием. Кажется, приезжий царевич убил чудовище, и как раз потом Дедал и Икар исчезли. Это все ужасно мешало работать!

В мастерскую ворвался Титос:

– Отец! Отец, они… Они летят! Выгляни в окно, отец, они летят!.. Летят будто птицы!

– Помолчи! – Поликарпос даже поморщился от досады и раздражения. Казалось, что это мгновение почему-то очень важно, а новости, которые принес юноша, так неуместны, так малозначительны… Помедлив, чтобы сдержать гнев, мастер продолжил тихо и доверительно, с надеждой и едва заметным трепетом в голосе: – Вот, сынок, – он взял со стола и подал Титосу плод своего труда, – примерь эти крылья.